Преподобный Антоний Великий (251-356)

День памяти 17/30.01

…Вы смеетесь над Крестом и страданиями Господними. Но почему же умалчиваете о Воскресении Его? Почему не обращаете внимания на чудеса Его: возвращение зрения слепым, слуха глухим, исцеление хромых, очищение прокаженных, хождение по морю, изгнание бесов, воскрешение мертвых и многие другие, из которых с ясностью открывались Его Божественные сила и слава? И если бы вы оставили предубеждение, которым преисполнены, то тотчас же убедились бы, что Иисус Христос есть истинный Бог, вочеловечившийся ради нашего спасения…

Преподобный Антоний Великий

Житие преподобного Антония Великого (251-356), отца монашества, одновременно захватывающее, поучительное и душеспасительное, причем не только для монахов, но и для мирян, стремящихся угождать Богу и жить благочестивой жизнью. Своим примером он учит нас истинному смирению и жертвенной любви к Богу и к своим ближним. С юных лет возлюбив Христа, стараясь жить по евангельским заповедям, ради Господа оставив мир со всеми своими суетными богатствами, — оставшись сиротой в 20 лет, Антоний раздает свое состояние нищим, — взяв на себя неподъемные для обычного человека подвиги по укрощению плоти, терпя немыслимую брань со злобными духами, с дьяволом, он, тем не менее, никогда не считает себя праведным перед Богом, не ставит себе в заслугу такое самоотречение и жизнь богоугодную.

Святой Антоний, любя всем сердцем Господа и всегда во всех обстоятельствах, уповая на Него, сам себя, при этом, считает рабом Господним, и других так учит. А чем может погордиться раб перед своим господином, или что может поставить себе в заслугу? И работать он должен усердно до конца жизни, не ленясь и не теряя бдительности, и не требуя за это ни платы, ни благодарности… «Не следует нам забывать , — говорит преподобный, — что мы рабы Христовы и должны служить Ему, своему Творцу. Раб не может отказываться от исполнения приказаний, относящихся к настоящему или будущему времени, под тем предлогом, что он работал уже в прежнее время, и не посмеет сказать, что, утомившись на прежней работе, теперь доложен быть свободен …»

Особенной любовью любит Господь таких людей – преданных, верных, любящих, мужественных, и при этом кротких, смиренных и простых сердцем. «Бог дает по сердцу нашему» (Пс.19, 5) — если сердце чистое, любящее и смиренное, то и благодать Божья, и сила Его, и помощь, и вразумление помогают такому человеку.

«Гордый испытует тайны, но таинства открываются смиренным» (Сир.3, 19); «тайна Господня – боящимся Его» (Пс.24, 14); «страх Господень научает мудрости, и славе предшествует смирение» (Притч.15, 33). Не имея мирского образования, преподобный Антоний, просвещаемый Духом Святым, знал Святое Писание и был мудрее и рассудительнее философов и ученых, приходивших к нему. «Что появилось раньше – ум или письмена и что из этого дало начало другому: письмена ли создали разум или разум произвел письмена ?», «поэтому в ком здоровый ум, тот может и не нуждаться в письменах » — говорил он образованным мудрецам.

«Кто верил Господу, и был постыжен? или кто пребывал в страхе Его, и был оставлен? или кто взывал к Нему, и Он презрел его?» (Сир.2, 10).

Не сам, но Силою Господнею, одерживал верх над своими духовными врагами, злобными демонами святой Антоний, смирением и упованием на Бога отражал постоянные вражеские нападения. Как сказано у Пророка и Псалмопевца Давида: «Аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое. Господь мне помощник, и аз воззрю на враги моя. Надеющийся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век» (Пс.26, 3; 117, 7; 124, 1).

Сколько божественных откровений получил мир через Антония Великого! Его житие и поучения – неиссякаемый кладезь духовной премудрости, первоисточник свято- отеческого предания. И все новые и новые поколения православных христиан (монашествующих и мирян) уверенно следуют спасительным путем, проложенным великим Святым. Воистину «Дивен Бог во святых Своих» (Пс.67, 36)!

Бог славится Своими святыми угодниками и Сам прославляет их, как некогда обещал: «Я прославлю прославляющего Меня» (1 Цар.2, 30).

Житие преподобного Антония Великого *

Преподобный Антоний был родом из Египта (родился в 251 году). Родители его были люди благородные и известные своим христианским благочестием; своего сына они воспитывали так, чтобы он не знал никого другого, кроме них и своего дома. Придя в отроческий возраст, он не спешил ни приниматься за науки, ни сближаться с другими отроками, но, оставаясь в своем доме, хранил чистоту сердца и стремился к преуспеянию в благочестии. Не предаваясь забавам отроческого возраста, Антоний любил ходить вместе с родителями в храм Божий и, слушая там чтения из божественных книг, старался извлекать отсюда всю возможную для себя пользу и жить именно так, как они учили. Он не просил у старших сладкой пищи, как это свойственно детям, и вообще не обращал на пищу много внимания, довольствуясь всегда тем, что ему давали.

Родители преподобного Антония умерли, когда ему было около двадцати лет. Оставшись после них с малолетней сестрой, он первоначально заботился о доме и о должном воспитании сестры. Часто, по своему обыкновению, посещая храм, он слышал из читаемых там Божественных книг, как апостолы, оставив все, последовали за Спасителем, и как, по свидетельству книги Деяний апостольских, многие из христиан продавали свое имущество и полагали цену проданного к ногам апостолов для раздачи нуждающимся (см.: Деян.4, 34). Антоний размышлял о том, как тверда была вера этих людей и какая великая награда уготована им на небесах. С такими мыслями он приходит однажды в храм и здесь вдруг снова слышит слова Христа, сказанные к богатому юноше: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене (Мф.19, 21). Антоний принял это за напоминание свыше, как бы Христос сказал эти слова лично ему самому, и тотчас, по выходе из храма, продал свое имущество, а вырученные через продажу большие деньги раздал нищим, оставив лишь незначительную часть их для своей слабой и малолетней сестры. У него было триста очень хороших и обильных плодами финиковых пальм, и он подарил их соседям, чтобы освободить и себя, и сестру от всяких забот о них.

…Не желая более проживать в своем доме, он поручил сестру верным и известным ему девственницам, посвятившим себя на служение Жениху – Христу, чтобы она воспитывалась среди них примером их жизни, сам же начал вести суровую и строгую подвижническую жизнь.

В то время в Египте было еще мало монастырей и пустынножительство было еще не распространено; но всякий, кто желал служить Христу и спасаться, упражнялся в добродетели, уединившись где-либо вблизи своего селения. В то время в недальнем расстоянии от селения Антония проживал один старец, который с молодых лет предавался в уединении иноческим подвигам. Повидавшись с ним и получив для души пользу от этого, Антоний начал подражать ему и также искать уединения в различных местах поблизости от своего селения. Если и после этого ему доводилось слышать о каком-либо отшельнике, он, подобно благоразумной пчеле, отправлялся искать его и не возвращался назад, пока не находил отыскиваемого и через свидание и беседу с ним не извлекал, подобно тому как пчела извлекает мед, некоторой пользы для себя.

Таковы были первые подвиги блаженного, преуспевая в которых он все более и более укреплял свои помыслы в добром направлении. Вместе с этим он снискал себе пропитание трудом своих рук, помня слова Писания: аще кто не хощет делати, ниже да яст (2 Сол.3, 10). На вырученные от продажи своих изделий деньги он покупал хлеб и питал голодных; его душа была в постоянном молитвенном общении с Богом, так как он знал из Писания, что молиться нужно непрестанно (см.: 1 Сол.5, 17). Чтение Священного Писания он выслушивал с таким глубоким вниманием, что не забывал из читаемого решительно ничего, и, при строгом соблюдении всех заповедей Господних, память стала заменять ему самые священные книги. Так жил Антоний, и его любили все братия, к которым он приходил, чтобы получить от них душевную пользу и, пребывая в подчинении у них, поучиться у них добродетели, какой кто преимущественно отличался: одному он старался подражать в воздержании, другому в бодрости, тому – в кротости, другому – в неусыпности, иному – во внимательности к читаемому; у одного он учился подвигам поста, у другого дивился лежанию на голой земле, прославлял смирение одного, терпение другого. Приобретя общую всех их любовь и от всех получив для себя пользу, он возвращался к себе в келью и там, размышляя о всем виденном, старался усвоить и совместить в себе добродетели всех, направляя свои усилия к тому, чтобы ни в одной из упомянутых добродетелей не оказаться самым последним. Поступая так, он, хотя и начал всех превосходить славой, однако же продолжал пользоваться общей любовью: соседи и иноки, которых он часто навещал, видя такую жизнь Антония, называли его боголюбивым и любили одни, как сына, другие – как брата.

Когда Антоний так преуспевал и укреплялся в добре, враг христианского имени – диавол, будучи не в силах видеть такие добродетели в юноше, восстал против него со своим древним коварством и начал пытаться отклонить его через обольщение от добрых намерений и совратить с правого пути. Он приводил ему на память мысль о проданном и розданном имуществе, о необезпеченности сестры, о величии рода, о суетной мирской славе, об удовольствии, какое можно получить от различной пищи, и прочих прелестях мирской жизни. Одновременно он представлял Антонию мысленно трудный путь и тяжелый конец добродетели, и немощи тела, и продолжительность времени подвига; этими и многими другими помыслами искуситель старался омрачить его ум и развратить сердце. Когда же диавол увидел себя побежденным Антонием через молитвы его к Богу, терпение и веру, то обратился к обычным в юношеском возрасте искушениям: начал смущать его ночными мечтаниями, страхом и привидениями, шумом, голосами и воплями среди ночи, днем же – открытыми нападениями. Антоний твердо противился диаволу: тот влагал ему нечистые помыслы, Антоний же прогонял их непрерывной молитвой ; тот стремился привести его чувства в услаждение естественным раздражением и волнением похоти, а этот ограждал свое тело верой, бодрствованием и постом; диавол принимал ночью образ прекрасной женщины и всячески пытался возбудить в Антонии страсть, но тот погашал ее мыслью о геенском неугасающем огне и неумирающем черве, диавол склонял юного Антония ступить на путь скользкий и близкий к падению, а он, приводя себе на мысль вечные мучения после Страшного суда, ненарушимо соблюдал среди искушений чистоту души. Все это послужило лишь к посрамлению диавола: окаянный, возмечтавший быть подобным Богу, был теперь пристыжен юношей; восстающий против плоти и крови был побеждаем человеком, имеющим плоть, потому что Своему рабу содействовал Господь, принявший ради нас плоть и даровавший через то плоти силу побеждать врага , чтобы все искушаемые, таким образом, один за другим, могли каждый повторять слова апостола: не аз, но благодать Божия, яже со мною (1 Кор.15, 10).

Злобный змий убедился, наконец, что он не в силах победить Антония такими своими коварными искушениями, и, видя себя всегда только прогоняемым, безсильно скрежетал зубами. Потом он явился ему видимо – в образе черного страшного отрока, который с плачем так говорил человеческим голосом:

— Многих я ввел в искушение, многих обольстил, но теперь как другими святыми, так и тобой через твои подвиги побежден.

В самом деле коварный искуситель говорил это, рассчитывая привести смиренного юношу к высокому мнению о себе.

— Кто ты, что так говоришь о себе? – спросил его блаженный Антоний.

— Я соблазнитель на блуд, — отвечал диавол. – Многоразличными хитростями я стараюсь склонить на этот грех всех юношей, почему и называюсь духом блуда. Скольких уже людей, давших обет целомудрия, я склонил к такому греху! Скольких, уже начавших жить воздержно, мне удалось возвратить к прежней нечистой жизни! Я тот, за кого и пророк Осия укоряет падших, говоря: дхом блужения прельстишася (Ос.4, 12), и действительно, они были обольщены мною; я же часто искушал и тебя самого, но всякий раз был прогоняем тобой.

Антоний, когда услышал это, то возблагодарил Господа и с еще большей, чем прежде, небоязненностью сказал врагу:

— Во многом ты посрамлен, во многом пристыжен, почему и чернота твоя, и принятый тобой образ отрока суть не иное что, лишь знаки твоего бессилия. Теперь я уже и не опасаюсь более тебя: Господь мне помощник, и аз воззрю на враги моя (Пс.117, 7).

От этих слов Антония привидение тотчас безследно исчезло. Такова была первая победа Антония над диаволом, одержанная с помощью благодатной силы Христовой. Однако же ни Антоний не пришел в нерадение о себе после этой одной победы, ни у диавола после одного поражения не ослабели еще силы, потому что он яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1 Пет.5, 8). Антоний, помня из Писания, что много бывает козней диавольских, неослабно упражнялся в тяжелых подвигах, рассуждая, что если сатана и был побежден, когда искушал плотской похотью, то он может подвергнуть каким-либо еще более тяжелым и опасным искушениям. Поэтому Антоний все более и более изнурял и порабощал себе свое тело, чтобы, победив в одном, не дать над собой победы в другом. Приучая себя постепенно к еще более суровой жизни, многие чрезвычайные подвиги служения Богу он сделал привычными для себя, привычки же обратил как бы в природу: каждый день он постился до захода солнца и все ночи проводил в молитве; иногда он вкушал пищу только через два дня и лишь на четвертую ночь несколько забывался сном. Пищу его составляли хлеб и соль, при небольшом количестве воды, постелью служила рогожа или власяница, а иногда – и голая земля. Масла он вовсе не употреблял в пищу, о мясе же и вине не нужно и говорить, так как их не употребляют и менее усердные монахи. Блаженный говорил, что юношескому телу невозможно победить врага, если оно будет размягчаемо сладостью масла, и что нужно налагать на тело возможно более тяжелые подвиги, чтобы, с ослаблением его, делался сильнее дух, по слову апостола: егда бо немощствую, тогда силен есмь (2 Кор.12, 10). Принимая на себя каждый день все новые и новые подвиги, он вспоминал пророка Илию, который говорил: жив Господь сил, Емуже предстою (днесь) пред ним (3 Цар.18, 15). И он так рассуждал сам с собой: «Не напрасно прибавлено здесь в Писании это слово днесь, ибо Илия не считал подвигов минувшего времени, но как бы каждый день вновь принимался за подвиги, всеми силами стараясь предстать пред очами Божиими таким, каковым, по его мнению, должен быть человек, достойный лицезрения Божия, то есть чистым сердцем и готовым исполнить волю Божию».

…Он отправился к находившимся недалеко от селения гробницам, упросив прежде одного из знакомых, чтобы он приносил ему в известные дни пищу. Тот запер его в одной из таких гробниц, и там, в уединении, блаженный предавался безмолвию. При виде этого диавол стал опасаться, что Антоний со временем вооружится против него пустынническим подвижничеством: собрав демонов, он, по попущению Божию, подверг его таким ужасным побоям, что блаженный лежал после недвижимым и безгласным, о чем впоследствии он сам много раз рассказывал; причиненные ему мучения превосходили всякие человеческие страдания. Но по милосердию Господа Бога, никогда не оставляющего надеющихся на него, Антоний не умер. Спустя несколько дней к Антонию пришел упомянутый ранее знакомый его, неся обычную пищу. Открыв двери и увидя его замертво лежащим на земле, он поднял его и принес в селение.

Когда разнесся слух об этом, к Антонию собрались соседи и сродники и с великой скорбью стали совершать над ним, как над умершим уже, заупокойную службу. Но в полночь, когда все крепко заснули от утомления, Антоний стал приходить понемногу в себя; вздохнув и приподняв голову, он заметил, что не спит лишь тот, кто принес его сюда. Подозвав его к себе, он стал просить его, чтобы тот, не будя никого, отнес его на прежнее место, что и было исполнено, и Антоний снова стал жить в уединении. Не имея сил, по причине ран, стоять на ногах, он молился, лежа ниц, и после молитвы громко воскликнул:

— Бесы! Вот я, Антоний, здесь. Не избегаю я борьбы с вами; знайте, что если сделаете что-либо больше прежнего, ничто не может отлучить меня от любви ко Христу.

Блаженный пел при этом: Аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое (Пс.26, 3).

Тогда ненавистник добра — диавол, удивляясь, что Антоний осмелился возвратиться сюда после таких побоев, сзывает своих бесов и с яростью говорит им:

— Видите, нам не удалось победить его ни духом блудодеяния, ни телесными ранами; после того и другого он лишь с еще большей смелостью глумится над нами; вооружитесь же каждый на еще более сильную и упорную борьбу с ним, чтобы он почувствовал, кому сделал вызов.

И тотчас после этого все множество бесов пришло в неистовое движение, потому что у диавола есть много способов борьбы с людьми. Вдруг раздался такой гром, что место это поколебалось в самом основании и стены распались; и тотчас сюда ворвалось и заполнило жилище Антония множество демонов, явившихся в виде призраков львов, волков, аспидов, змей, скорпионов, рысей и медведей, и каждый из этих призраков обнаруживал свою ярость соответственным его виду способом: лев рыкал, готовясь проглотить Антония, буйвол устрашал своим ревом и рогами, с шипением извивалась змея, стремительно бросались волки, рысь по-своему изловчалась к нападению; все эти призраки были крайне страшны по своему внешнему виду, и производимый их ревом шум был прямо ужасен. Антоний, поражаемый и терзаемый ими, переносил мучительнейшие страдания, но не впал в страх и сохранил бодрость и ясность ума. Хотя телесные раны и причиняли ему боль, но, оставаясь непоколебимым в душе, он как бы глумился над врагами и говорил:

— Если бы у вас было сколько-нибудь силы, то для борьбы со мной достаточно было бы и одного из вас, но так как Господь отнял у вас силу, то вы и пытаетесь устрашить своей многочисленностью ; уже одно то служит очевидным знаком вашей слабости, что вы приняли на себя образы неразумных животных.

И снова он мужественно продолжал говорить им:

— Если, по попущению Божию, вы имеете силу напасть и поглотить меня, то вот я, чего медлите? А если вам не дано такой силы надо мной, то зачем понапрасну и трудитесь? Знамение креста и вера в Бога служат для нас неодолимой стеной ограждения.

Так демоны, после многих покушений и напрасных стараний устрашить блаженного Антония, лишь скрежетали своими зубами, потому что не только ни один из них не имел никакого успеха, но, напротив, сами были побеждаемы и посрамляемы им.

Милосердный Господь Иисус, покровительствуя Своему рабу, не оставил его во время такой тяжкой борьбы с демонами. Подняв кверху свой взор, Антоний увидел, что свод гробницы раскрылся над ним и к нему нисходит, рассеивая тьму, светлый луч. С появлением света демонов не осталось ни одного, телесная боль мгновенно утихла, гробница же, которая распалась при появлении демонов, снова оказалась невредимой. Уразумев в этом посещение Господне и глубоко, от сердца, вздохнув блаженный воскликнул с лицом, обращенным к озарявшему его свету:

— Где был Ты, милосердный Иисусе? Где был Ты и почему с самого начала не явился исцелить мои раны?

— Антоний! Я был здесь, но ждал, желая видеть твое мужество; теперь же, после того, как ты твердо выдержал борьбу, Я буду всегда помогать тебе и прославлю тебя во всем мире.

Услышав это, Антоний встал и почувствовал себя настолько крепким, что, казалось ему, он получил вновь силы много больше, чем сколько потратил в борьбе. Блаженному Антонию было тогда тридцать пять лет.

После этого Антоний пошел к вышеупомянутому старцу, у которого он искал руководства в самом начале, и стал упрашивать его пойти и поселиться вместе с ним в пустыне в каком-либо малодоступном месте. Когда старец отказался – и по причине старости, и по причине новизны такого образа подвижничества, Антоний бесстрашно отправился один в далекий путь к неизвестной среди монахов горе в пустыне.

…Перейдя там реку, он нашел в горе какое-то пустое огороженное место, которое, по причине давнего запустения, было полно разного рода ядовитых гадов и змей. Антоний поселился здесь (в 285 году), и все множество скорпионов, как бы гонимое кем, тотчас разбежалось. Он заложил камнями вход; принеся с собой хлеба на шесть месяцев, поскольку запасать его было в обычае у фивян, у которых он нередко не портился в течение целого года, и имея внутри ограды немного воды, он стал там жить в полном уединении отшельником, никогда сам не выходя вон и к себе никого не принимая. Лишь два раза в год он принимал через кровлю хлеб, приносимый ему другом, которого он ранее просил об этом; но с приносившим он не говорил ни слова.

Когда многие, желая видеть Антония, чтобы получить от него душевную пользу, приходили к дверям его жилища, то слышали различные обращенные против Антония голоса нечистых духов, которые кричали:

— Зачем ты пришел в наши владения? Какое тебе дело до этой пустыни? Ступай прочь из чужих пределов, тебе не под силу жить здесь и переносить наши нападения!

В такой непрерывной борьбе с бесами и в таком уединении вдали от людей преподобный Антоний прожил целых двадцать лет.

Когда же наступило время потрудиться не для своего только спасения, но и на пользу другим, к жилищу Антония собралось много лиц, желавших подражать его подвижнической жизни, которые насильно разломали вход в его жилище. Увидев, что лицо у него светло и телом он здоров, они удивлялись, как после таких постов и подвигов, после такой борьбы с бесами он не изменился ни лицом, ни телом. С этого времени преподобный сделался и для других наставником, пастырем, учителем подвижнической жизни и вождем на пути к небу. Бог до такой степени помогал ему, что впоследствии у него явилось безчисленное множество учеников, которых он склонил к отречению от мира и от самих себя. В течение непродолжительного времени образовалось множество монастырей, в которых он с любовью руководил в подвижнической жизни иноков новых и старых – и по возрасту, и по времени такой жизни. Однажды братия, собравшись, стали просить его, чтобы он дал им устав иноческой жизни. Возвысив голос, он отвечал:

— Для научения исполнению заповедей Божиих совершенно достаточно и Божественных Писаний; однако нельзя не считать делом весьма добрым и хорошим, если братия взаимно утешают друг друга словами. Поэтому открывайте мне, как дети отцу, то, что знаете, я же, как детям, буду сообщать вам то, что узнал из продолжительного опыта. Прежде всего пусть у всех вас будет общим правилом, чтобы никто не ослабевал в подвиге, который он предпринял на себя, но каждый пусть всегда стремится, как лишь начинающий, умножать и увеличивать начатое.

…Преподобный убеждал братию не страшиться силы бесов, укрощенной и низложенной Христом, но мужественно, с Божией помощью, бороться с ними, укрепляя свои сердца верой во Христа. Слушая это, братия радовались и запоминали на пользу себе наставления своего отца. В одних усиливалось стремление к добродетели, в других укреплялась слабая прежде вера, некоторые очищались от ложных обольщений помыслами, сердца других освобождались от действия на них страшных призраков, все же вместе преисполнялись бодрой готовности презирать демонские обольщения и дивились данной Антонию от Бога столь великой благодати разумения и различения духов.

На той горе, где жил преподобный Антоний, возникло множество монастырей, которые, покрывая ее подобно шатрам, были переполнены божественными сонмами псалмопевцев, чтецов Писания, молитвенников, постников, людей, радостно надеющихся на будущие блага и трудящихся лишь для подачи милостыни. Взаимная любовь и согласие господствовали между ними, и жилища их были подобно городу, чуждому волнений этого мира, преисполненному лишь благочестия и праведности. Не было между ними ни какого-либо непотребника, ни ругателя, ни ненавистника, ни клеветника, ни ропщущего; было лишь множество подвижников, единодушно служащих Богу, так что каждый, кому доводилось видеть эти монастыри и такой образ жизни их, не мог, восклицая, не повторить слов Писания: коль добри доми твои, Иакове, и кущы твоя, Израилю: яко дубравы осеняющыя и яко садие при реках, и яко кущы, яже водрузи Господь (Числ.24, 5-6).

Время шло, и Антоний продолжал все ревностнее и ревностнее трудиться. Между тем возникло жестокое гонение на Церковь Христову со стороны нечестивого царя Максимиана. И когда святых мучеников повели в Александрию, то последовал за жертвами Христовыми и преподобный Антоний, оставив для этого свой монастырь.

— Пойдем, — говорил он, — и мы на светлый пир наших братьев, чтобы самим удостоиться того же, или видеть других подвизающимися.

По своей любви и доброй воле преподобный поистине был мучеником. Но хотя он и желал пострадать за имя Христово, мученичество, однако не было ему суждено, так как Господь для пользы Своего стада хранил учителя и наставника Антония.

Он открыто обнаруживал свою преданность святым мученикам: соединенный с ними узами неразрывной любви, прислуживал им, когда они были в оковах, сопровождал их на суд, являлся пред лицом мучителей и, не скрывая, что он христианин, прямо как бы домогался, таким образом, пострадать за Христа. Однако никто не осмеливался поднять на него руку, потому что так было угодно Богу, хранившему жизнь Антония, которая была полезнее для людей, чем его мученическая смерть. После того, как претерпел мученическую кончину святейший Петр, архиепископ Александрийский, и гонение прекратилось, блаженный Антоний возвратился в свой прежний монастырь и, подражая в течение всей последующей жизни святым мученикам в вере и надежде, изнурял свое тело особенно строгими подвигами и постоянным бодрствованием. Нижней одеждой его была власяница, верхней – кожаный плащ. Тела своего он никогда не омывал, кроме разве тех случаев, когда нужно было переходить через воду, и до самой смерти его никто никогда не видал наготы его.

Однажды, когда он пребывал в уединении и, затворившись в своей келье, никого не принимал, пришел к нему с бесноватой дочерью военачальник Мартиниан. Он стал стучаться и умолять преподобного выйти, помолиться и помочь его страждущей дочери. Антоний, не отпирая дверей, выглянул сверху и сказал:

— Зачем ты обращаешься к моей помощи? Я смертен, как и ты, одинаково мы оба немощны по природе. Если веруешь во Христа, которому я служу, то ступай помолись по своей вере Богу, и дочь твоя выздоровеет.

Мартиниан уверовал, призвал имя Христово и пошел домой с тотчас же исцелившейся дочерью. Господь совершил много и других чудес через раба Своего Антония. В Евангелии Он обещал: Просите, и дастся вам (Мф.7, 7) и согласно с этим, найдя человека, достойного его Благодати, не отказал ему и в чудотворной силе: много бесноватых лежало пред входом в его келью, так как двери ее были заперты, и все они получали исцеление по его богоугодным молитвам. Антоний увидел, что эта многочисленность посетителей препятствует ему пребывать в излюбленном им безмолвии; с другой стороны, он опасался, чтобы его собственный ум не начал превозноситься обилием совершенных через него знамений. И вот он задумал идти в верхнюю Фиваиду, где он никому не был бы известным. Взяв хлеба, он сел на берегу реки и стал поджидать корабли, чтобы переплыть на другую сторону. Вдруг он услышал голос свыше, который спрашивал:

— Антоний, куда и зачем ты идешь?

Не смутившись, так как уже не в первый раз слышал такой голос, Антоний безтрепетно отвечал:

— Так как люди не дают мне здесь покоя, то я решил отправиться в верхнюю Фиваиду, чтобы не побуждали меня делать то, что превышает мои силы, и чтобы не нарушали моего безмолвия.

— Кто же укажет мне дорогу туда, потому что место это незнакомо мне? – спросил Антоний.

В ответ на это голос указал ему на сарацин, которые обыкновенно ходили этой дорогой в Египет для торговли. Теперь они возвращались уже назад, и Антоний, подойдя, стал просить их, чтобы они взяли его с собой и довели до пустыни. Они охотно согласились, видя в Антонии посланного Самим Богом спутника. Проведя три дня и три ночи вместе с сарацинами в пути, блаженный Антоний встретил весьма высокую гору, из-под которой истекал источник хорошей воды; гору окружала небольшая равнина, на которой росли несколько диких финиковых пальм. Антонию понравилось это место, как будто оно было указано ему Самим Богом; и Тот, Кто невидимо беседовал с ним на берегу реки, действительно внушил ему избрать эту гору для своего местопребывания. Взяв от спутников хлебов, стал он жить на этой горе один, и с ним не жил никто. Сарацины, видя его подвижническую жизнь, стали приносить ему хлебов, иногда же он имел некоторое скудное утешение и в финиках диких пальм. Впоследствии же, когда братия узнали о его местопребывании, то стали с любовью, как дети отцу, присылать ему пищу. Но Антоний, видя, что доставляет братиям труд, и желая избавить их от такого труда, упросил одного из пришедших, чтобы он принес ему заступ, мотыгу и небольшое количество семян. Когда тот исполнил это, Антоний обошел гору и выбрал небольшое местечко, пригодное для копания и посева, потому что для орошения его можно было провести сверху воду. Взрыхлив здесь землю, он посеял зерно, и с того времени он уже каждый год имел свой хлеб; работая, он радовался, что, не отягощая никого, кормится в пустыне трудами своих собственных рук. Но так как и там многие начали приходить к нему, то, для угощения посетителей, он посеял еще несколько овощей: бобов, гороха и прочего. Первоначально сюда стали приходить на водопой звери, которые топтали и пожирали овощи. Однажды, когда они, по обыкновению, собрались сюда, преподобный взял одного из них и, ударив его слегка прутом, сказал всем им:

— Зачем вы причиняете мне вред, сами не видя от меня никакого притеснения? Именем Господним приказываю вам: ступайте от меня прочь и не подходите сюда.

И с того времени звери, послушные запрещению, уже не приходили больше. Так уединенно жил преподобный, пребывая в молитве и непрестанных подвигах. Впрочем, движимые любовью к старцу, братия приходили к нему и старались чем-нибудь послужить ему. Каждый из них приносил маслин и елея или чечевицы и других овощей, умоляя подкрепить свое одряхлевшее от старости тело. Сколько должен был перенести блаженный, живя там, нападений, как об этом мы знаем от приходивших к нему!

Воистину сбылись на нем слова апостола: несть наша брань к крови и плоти, но… к духовом злобы поднебесным (Еф.6, 12). Сколько там слышалось ужасных воплей, как бы криков толпы и звуков оружия, вся гора, казалось, была полна демонов! Но преподобный Антоний был подобен крепости и один всех победил, отражая все полчища демонов коленопреклоненной молитвой. И подлинно достойно удивления, как один человек мог жить в необитаемой пустыне, не боясь ни постоянных нападений демонов, ни такого множества четвероногих зверей и ядовитых гадов. Справедливо воспевал Давид: Надеющийся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век (Пс.124, 1).

В одну ночь, когда Антоний молился и бодрствовал на служении Господу, вдруг он увидел, что вся его обитель и даже окружающая пустыня полны зверей, которые страшно разевали пасти и скрежетали зубами. Но преподобный, тотчас уразумев в этом коварство врага – диавола, сказал:

— Если от Господа дана вам власть надо мной, то я готов быть пожранным вами; если же вы явились по сатанинскому наваждению, то бегите прочь, потому что я раб Христов .

И по слову преподобного все звери обратились в поспешное бегство, гонимые силой Божией.

Спустя несколько дней произошла новая борьба с тем же врагом. Святой имел обыкновение давать на память какой-нибудь подарок каждому, приходившему к нему с приношением, и для этой цели плел корзину. Потянув за полоску, из которой он плел корзину, он вдруг почувствовал, что кто-то держит ее. Преподобный поднялся и увидел зверя, который до пояса имел образ человека, другая же половина его туловища имела вид ослиный. Антоний, перекрестившись, сказал:

— Я Христов раб; если ты послан на меня, то вот я, не бегу.

И тотчас призрак, вместе со множеством других бесов, обратился в бегство и исчез.

Спустя некоторое время братия упросили преподобного навестить их. Движимый отеческой к ним любовью, Антоний, положив вместе с ними на верблюда хлеба и воды, так как предстояло идти по безводной местности, отправился в путь. По дороге взятая им вода вышла вся, и по причине сильной жары путникам угрожала смерть от жажды. Напрасно они обходили окрестности, ища где-либо в углублениях остатков дождевой воды; от жажды и солнечного зноя издыхал уже и верблюд. В таком бедственном положении старец, по обыкновению, обратился к помощи молитвы. Отойдя от спутников на небольшое расстояние, он, преклонив колена, поднял к небу руки и начал молиться. И тотчас же на этом месте показался источник воды. Утолив жажду и взяв запас воды с собой, путешественники благополучно прибыли к ожидавшим их братиям. Те, собравшись все вместе, вышли навстречу старцу и, с почтением целуя его, принимали его благословение, а он, как бы принеся с горы закон или некоторый дорогой для них дар, предлагал им духовную пищу: одобрял подвиги старших и давал наставления младшим.

Пробыв здесь некоторое время, он вскоре опять ушел на свою гору. Имея власть над нечистыми духами, преподобный исцелил много бесноватых, изгоняя из них бесов. Об этом подробно рассказывает Афанасий Великий в составленном им житии Антония. Преподобный исцелял своей молитвой и разные другие болезни, не лишен он был и пророческого дара – прозревал будущее и находящееся вдали, видел так, как бы оно было пред его глазами. Однажды к преподобному издалека шли два брата; дорогой у них вода вышла вся, и один из них волей Божией уже умер, а другой лежал в изнеможении на земле и ждал смерти. Пребывавший в то время на горе Антоний поспешно призвал к себе двух иноков и приказал им, чтобы они, взяв с собой сосуд воды, шли скорее по дороге, ведущей в Египет, причем сказал:

— Один брат, шедший сюда, уже представился Господу; умрет и другой, если не поспеете на помощь.

Монахи, поспешно отправились по его указанию в путь, нашли все так, как сказал старец. Изнемогавшего от жажды они напоили и привели с собой, а умершего похоронили. В другое время случилось, что он сидел на горе и, подняв взор к небу, увидел какую-то душу, восходящую на небо в сопровождении веселящихся о ней Ангелов. Дивясь этому, преподобный помолился, чтобы ему было открыто, что означает это видение. И был к нему голос:

— Это душа инока Аммония, жившего в Нитрии.

Аммоний был старец, который с ранней юности и до смерти проводил строгую подвижническую жизнь, как это видно из жития его; а расстояние от горы, на которой жил Антоний, до Нитрии было на тринадцать дней пути. Ученики Антония, видя своего старца радующимся и дивящимся, стали просить его, чтобы он объяснил им причину своей радости и удивления.

— Сегодня опочил Аммоний, — отвечал им старец.

Аммоний же был известен им, так как часто приходил сюда. Запомнив этот день, ученики Антония стали расспрашивать пришедших через тридцать дней братьев и узнали от них, что Аммоний действительно скончался в тот самый день и час, в который старец видел вознесение на небо его души. Те и другие дивились чистоте Антониевой души, по которой он так скоро мог узнать о событии, случившемся очень далеко.

Однажды около девятого часа преподобный, встав помолиться пред вкушением пищи, был восхищен умом и увидел себя несущимся по воздуху. При этом демоны воздушные пытались заградить путь и воспрепятствовать его восхождению. Но Ангелы сопротивлялись им и требовали указания причин задержания. Те стали припоминать грехи Антония с самого его рождения. Но Ангелы остановили их и сказали:

— Что было от рождения, то Господь изгладил; но если что знаете о каких-либо грехах его с того времени, как он сделался иноком и дал обет Богу, то об этом можете говорить.

Тогда демоны по злобе своей стали клеветать на Антония, обвиняя его в грехах, каких он не совершал; и когда это ни к чему не привело, для Антония открылся свободный путь. Придя в себя, Антоний увидел, что стоит на прежнем месте. Потрясенный видением, он забыл о пище и всю ночь провел в пламенной молитве, воздыханиях и размышлениях о том, как много у человека врагов и как труден воздушный путь души к небу.

— Встань, Антоний, выйди и посмотри!

Антоний вышел и, подняв кверху свой взор, увидел кого-то страшного и настолько высокого, что голова его касалась облаков; увидел он и какие-то другие существа, как бы окрыленные, которые стремятся подняться к небу, но страшный великан протягивает руки и пытается преградить им путь, причем одних он действительно схватывает и бросает вниз, другие же, минуя его, смело улетают вверх, и о таковых он в бессильной ярости лишь скрежещет зубами. И снова услышал Антоний голос:

— Постарайся понять, что видишь!

Тогда открылся ум его, и начал он понимать, что то восходили на небо человеческие души, диавол же препятствовал им, причем грешников ему удавалось удерживать и оставлять в своей власти, на святых же его сила не простиралась, и он не мог задержать их. Преподобный рассказывал о таких откровениях братиям не из тщеславия, но для их пользы. К тому же и они сами, видя его удивленным чем-либо, упрашивали рассказать им о бывшем ему видении. Лицо его было всегда озарено какой-то особенной благодатью и сияло; так что, хотя бы кто и не видал его никогда прежде, все же тотчас узнавал его среди многих других: душевная чистота святого отражалась в веселье его лица, и, озаряемый внутренне боговидением, он всегда был радостен, как написано: Сердце веселящуся, лице цветет (Притч.15, 13).

Насколько он был приветлив по внешности, настолько же чист и дивно непоколебим в вере, никогда он не становился на сторону вероотступников, видя самовольное искажение ими веры, никогда дружески не беседовал с манихеями и другими еретиками, кроме лишь тех случаев, когда они обнаруживали готовность отказаться от прежнего заблуждения; преподобный прямо говорил, что дружба и беседы с еретиками причиняют вред душе . Больше же всего он избегал ариан, запрещая и всем православным иметь с ними общение. Когда некоторые из ариан пришли к нему и он из беседы с ними увидел их зловерие, то тотчас побежал от них с горы, говоря:

— Слова их ядовитее самих змей.

Когда однажды ариане распустили ложный слух, будто бы Антоний мыслит заодно с ними, преподобный удивился их дерзости и, воспылав справедливым гневом, пришел в Александрию; там пред архиепископом и всем народом, он проклял ариан, назвав их предтечами антихриста, и исповедал Сына Божия не тварью, но Единосущным Отцу, Творцом мира; и все православные христиане преисполнились великой радости, что христоборная ересь проклята таким столпом Церкви. Тогда все люди, без различия пола и возраста, не только христиане, но и еретики, даже сами язычники, собирались к преподобному, говоря:

— Желаем видеть человека Божия.

Так все называли Антония, и имя его пользовалось такой необычайной славой, что стремились прикоснуться хотя бы к краю одежды его, надеясь и через это получить великую для себя пользу. Нельзя и пересказать, сколько бесноватых и страдавших различными болезнями получили тогда исцеления, сколько закрылось идольских капищ, сколько присоединилось к стаду Христову язычников – через прибытие Антония в город, его слова и чудеса. Некоторые, думая, что большое стечение народа стесняет святого, стали отгонять от него народ; но он кротко сказал таким:

— Число приходящих ко мне не больше полчищ демонов, с которыми ведем непрестанную борьбу на горе.

Составитель этого жития святой Афанасий Великий говорит: «Когда Антоний возвращался к себе и мы пошли провожать его, то одна женщина кричала сзади:

— Подожди, человек Божий, умоляю тебя, подожди! Дочь моя жестоко мучится от беса. Умоляю тебя, подожди, чтобы и мне, бежа за тобой, не потерпеть несчастья!

Тронутый этими словами и нашими просьбами, дивный старец остановился и не пошел дальше. Когда женщина подошла, а дочь ее была брошена нечистым духом на землю, Антоний помолился в душе Господу Иисусу Христу, и тотчас нечистый дух оставил больную. Мать ее и весь народ возблагодарили Бога; радовался и сам Антоний, что возвращается в свою любимую пустыню.

Было и то еще удивительно в преподобном, что, не учившись грамоте, он был мудр и весьма рассудителен. Однажды два языческих философа, еллины по происхождению, пришли к Антонию, чтобы испытать и, если можно, победить его в мудрости. Он был на вершине горы и, когда увидел их, то, поняв с первого взгляда, кто они, сам встретил пришедших и спросил через переводчика:

— Зачем вы, мудрецы, приняли на себя труд идти издалека к неразумному и хотите спорить с несмысленным?

— Мы считаем тебя не глупым, но, напротив, весьма мудрым, — отвечали они.

— Если вы пришли к неразумному, — снова смело обратился к ним святой, — то труд ваш напрасен. Если же, как говорите, я человек мудрый, то должны следовать тому, кого называете мудрецом, потому что следует подражать мудрым и благочестивым. Если бы я пришел к вам, то мне нужно было бы подражать вам; но так как вы пришли ко мне, как мудрецу, то будьте же, как я, христианами.

И философы ушли, изумляясь проницательности его разума и изгнанию им бесов, что они видели своими глазами.

Приходили к нему и другие ученые, подобные этим философам, желая посмеяться над ним, как над человеком неученым и неграмотным. Но он пристыдил их и заставил замолчать таким рассуждением:

— Ответьте мне, — сказал он, — что появилось раньше – ум или письмена и что из этого дало начало другому: письмена ли создали разум или разум произвел письмена ?

— Ум изобрел и передал письмена, — отвечали они.

Тогда Антоний сказал:

— Итак, поэтому в ком здоровый ум, тот может и не нуждаться в письменах.

Также и в третий раз пришли к нему люди, изучившие всякую мирскую мудрость и превосходившие всех современников своей ученостью. Искусными вопросами стали они допытываться у него оснований нашей веры во Христа, с явной целью поглумится над Крестом Христовым. Помолчав немного и поскорбев об их заблуждении, старец начал так говорить им через переводчика, хорошо знавшего греческий язык:

— Что лучше и приличнее – почитать ли Крест Христов или превозносить прелюбодеяния, детоубийства и кровосмешения ваших богов? Прославлять ли открывшееся в Кресте Христовом презрение к смерти и величайшую добродетель или хвалить непотребства, которым учит ваша порочная вера? Что может быть лучше, как говорить и веровать, что Слово Божие приняло на Себя человеческую плоть, чтобы через соединение с нашей смертной природой возвести нас на небо и приобщить к небесному, Божественному? Как же вы осмеливаетесь смеяться над христианской верой, что Христос Сын Божий, без какого-либо ущерба для Своей природы, начал быть тем, чем не был, и пребывает тем, чем стал быть, если вы сами, низводя душу с неба, поселяете ее не только в тела человеческие, но и в змий и животных и перемещаете ее то туда, то сюда и утверждаете, что она переселяется иногда в человека, иногда в животное, иногда в птицу или какое-либо другое живое существо? Христианская вера, исповедуя всемогущество и милосердие Божие, поэтому самому считает возможным для Бога воплощение, причем, однако, честь не исключает чести. Вы же пустословите, что душа, истекая из чистейшего источника божества, падает потом низко, и осмеливаетесь утверждать, что, умаляясь, она терпит изменения и превращения. Впрочем, нам нужно говорить здесь о Кресте Христа Бога нашего. Не лучше ли претерпеть крест или какую-либо другую смерть, чем, доверяя вашим нелепым выдумкам, воздавать поклонение египетской богине Изиде, оплакивающей Озириса, своего брата и вместе мужа? Постыдитесь, прошу, веры в злого Тифона, брата вашего бога Озириса. Да будет вам стыдно за бегство Сатурна, за его противоестественное поглощение детей. Устыдитесь кровожадности и развратности Зевса, его похотливости, о чем говорят ваши же древние сказания. Вот во что вы верите, вот каковы ваши боги, каковы украшения ваших храмов! Вы смеетесь над Крестом и страданиями Господними. Но почему же умалчиваете о Воскресении Его? Почему не обращаете внимания на чудеса Его: возвращение зрения слепым, слуха глухим, исцеление хромых, очищение прокаженных, хождение по морю, изгнание бесов, воскрешение мертвых и многие другие, из которых с ясностью открывались Его Божественные сила и слава? И если бы вы оставили предубеждение, которым преисполнены, то тотчас же убедились бы, что Иисус Христос есть истинный Бог, вочеловечившийся ради нашего спасения.

Этими, и многими другими доводами преподобный до такой степени пристыдил совопросников — философов, что они не нашлись сказать ему ни слова в ответ.

В преподобном Антонии было удивительно и то, что, хотя он проживал на самой окраине тогдашнего мира, царь Константин и его сыновья Констанс и Констанций заочно пламенно полюбили его и в письмах своих сыновне просили его прийти повидаться с ними.

— Идти или нет мне к царям? – спросил он у своих учеников.

— Если пойдешь, — отвечали те, — будешь Антонием, если же не пойдешь, будешь аввой Антонием.

— Так как, — сказал преподобный, — если я пойду, не буду аввой, то уж лучше мне не ходить. – И не пошел.

Цари после этого стали просить его, чтобы он хотя в письмах преподал им благословение и утешение. В ответ преподобный действительно послал им письмо, в котором, похвалив их за исповедание веры Христовой, внушал им, чтобы не гордились властью в этой жизни, но чтобы, хотя и сидят на царских престолах, не забывали, однако, что они – люди, больше же всего чтобы помнили о будущем Страшном суде, на котором должны будут дать ответ в том, как они пользовались властью. Преподобный убеждал их быть милостивыми к людям, наблюдать правосудие, быть отцами для несчастных сирот.

Однажды, сидя среди братии за работой, он был как бы в состоянии восхищения и, внимательно смотря вверх на небо, вздыхал, потом, молитвенно преклоняя колена, горько в течение долгого времени плакал. Присутствующие пришли в страх и начали неотступно упрашивать его рассказать, что он видит.

— Лучше бы было, дети мои, умирать, прежде чем наступит приближающееся бедствие, — с великой скорбью отвечал старец.

Так как они снова стали упрашивать его о том же, преподобный Антоний, заливаясь слезами, сказал:

— Неизъяснимое бедствие надвигается на Церковь Христову, и будет она предана людям, подобным бессловесным скотам. Видел я алтарь храма Господня и в нем множество лошаков, которые, окружив святой престол, яростно ниспровергают все, что стоит на нем, и, рассыпав по полу, топчут ногами; и слышал я голос, который говорил: «Осквернен будет жертвенник Мой!» Вот в чем причина моих вздохов и плача.

Это видение преподобного сбылось через два года, когда открылось жестокое арианское гонение: церкви Божии были разграблены, священные сосуды осквернены, и Святых Таин касались нечистые руки язычников. Целые скопища нечестивых устремились тогда против Христа и силой заставляли православных ходить в церковь с ветвями деревьев в руках. Последнее объясняется тем, что у язычников в Александрии был обычай входить в свои капища с пальмовыми ветвями в руках, и ариане, желая привлечь их на помощь себе против православных, из подражания им, также стали ходить с ветвями в свои храмы; согласившись совместно действовать против Православной Христианской веры, они и стали подражать друг другу в обычаях: ариане – язычникам и язычники – арианам. К этому нечестивому обычаю принуждали и православных, чтобы они были заодно с арианами. О ужас! О беззаконие! Женщины и девушки были осквернены, кровь православных проливалась в храмах и обрызгивала престолы, купели крещения были осквернены похотливостью язычников. Все увидели тогда в этом исполнение видения Антония, что лошаки попирают жертвенник Божий. И много тогда слабых людей, из боязни пред арианами, переходили на сторону их ереси.

Говоря о предстоящем бедствии, святой Антоний в то же время утешал братию и говорил:

— Не унывайте, дети: как разгневался Господь, так и умилосердится Он потом, и Церкви опять будет возвращена ее лучезарная красота и сила, и сохранившие непоколебимо среди гонений веру Христову будут сиять светом благодати. Змеи возвратятся тогда в свои норы, и благочестие еще более умножится. Наблюдайте лишь за собой, чтобы не иметь гибельного для себя общения с арианами , потому что учение их — не апостольское, а диавольское и отца их сатаны; по этой именно причине они и были обозначены в видении под образом неразумных животных.

В то время в Египте жил один военачальник, по имени Валакий, который, побуждаемый злобными арианами, нещадно преследовал христиан. Он был настолько жесток, что всенародно на площади обнажал и бил даже девиц и иноков. Преподобный Антоний послал к нему письмо такого содержания:

«Вижу идущий на тебя гнев Божий. Перестань преследовать христиан, и тогда приближающаяся к тебе погибель удалится».

Нечестивец, прочитав письмо, только посмеялся над ним; оплевав письмо, он бросил его на землю, подверг позорному наказанию посланных Антонием и, понося преподобного, произносил против него разные злые угрозы. Но вскоре же над нечестивым, согласно пророчеству преподобного, разразилась следующая казнь Божия. На пятый день после этого отправился он вместе с начальником египетским Несторием в место по имени Хереум, что в Александрии; поехали они на конях самых смирных и спокойных. Вдруг кони начали играть под ними, стремясь один к другому, и конь, на котором сидел Несторий, неожиданно схватил вдруг зубами Валакия, сбросил его на землю и начал грызть мягкие части его тела. Замертво принесли его после этого в город, где на третий день он и испустил свою нечестивую душу. И все увидели в этом исполнение предсказания Антония, справедливо постигшее гонителя.

Но пора уже сказать о кончине преподобного. Он имел обыкновение спускаться с вершины горы, где пребывал сам, к жившим при подошве горы братиям и посещать их. В одно из таких обычных посещений он сказал им о приближении своей смерти, что было открыто ему Богом.

— В последний раз пришел я к вам, чада мои, — сказал он, — видеть вас я больше уже не надеюсь в этой жизни, и пора уже мне разрешиться от этой жизни и почить, так как я прожил уже сто пять лет.

При этих словах братия предались глубокой скорби, они плакали и целовали старца, как бы уже уходящего из мира. А он убеждал их трудиться с неослабным усердием, не унывать среди подвигов воздержания, но жить, как бы ежедневно готовясь к смерти, с успехом охранять душу от нечестивых помыслов, следовать примерам святых, не сближаться с раскольниками – мелетианами, не входить в общение с нечестивыми арианами; напротив, убеждал их держаться отеческих преданий и хранить во всей чистоте благочестивую веру в Господа нашего Иисуса Христа, какой научились из Писания и из многократных наставлений.

После братия настойчиво стали упрашивать его, чтобы он остался с ними, так как все желали удостоиться чести присутствовать при кончине его. Но он не согласился на это, потому что знал о желании их почтить его тело по смерти торжественным погребением. Избегая даже и посмертного воздаяния ему от людей чести и славы, преподобный поспешил уйти от них и скрыться в уединении: простившись с братиями, он отправился на вершину горы в свое излюбленное жилище, место его подвигов. Через несколько месяцев он тяжко захворал. Подозвав тогда к себе двух иноков, подвизавшихся вместе с ним в течение последних пятнадцати лет и прислуживавших преподобному по причине старости его, он сказал им:

— Чада мои, как написано: аз отхожду в путь всея земли (3 Цар.2, 2), меня зовет к Себе Господь, и я надеюсь вкусить небесных благ. Но вас, мои милые дети, умоляю – не потеряйте плодов своего многолетнего воздержания, но ревностно и с успехом продолжайте начатые вами подвиги. Вам известно, сколько различных препятствий ставят нам бесы, но не страшитесь их ничтожной силы. Надейтесь на Иисуса Христа, твердо веруйте в Него всем сердцем своим, и от вас будут бегать все демоны. Помните все, чему я учил вас, старайтесь проводить благочестивую жизнь – и несомненно получите награду на небе. Избегайте всякого общения с раскольниками, еретиками и арианами; вам известно, что я ни разу дружески не беседовал с ними по причине их дурных замыслов и христоборной ереси. Больше же всего старайтесь исполнять заповеди Господни, чтобы святые приняли вас после вашей смерти в вечные обители, как сродников и друзей. Помните, размышляйте и всегда рассуждайте об этом. И если вы действительно заботитесь обо мне, любите меня, как отца, и готовы исполнить мою волю, то не позволяйте никому переносить в Египет моих останков, чтобы там не предавали тела моего пышному погребению, так как по этой причине, главным образом, я и удалился на эту гору. Сами похороните меня, дети мои, в земле и исполните следующую заповедь своего старца: пусть никто, кроме вас, не знает могилы, где будет похоронено мое тело, которое по вере моей в Господа восстанет нетленным при общем воскресении мертвых. Разделите мои одежды так: милоть и изветшавшую нижнюю одежду, на которой лежу, отдайте епископу Афанасию, другую милоть отдайте епископу Серапиону, власяницу же возьмите себе. Прощайте, мои милые дети! Антоний уходит, и его уже не будет более с вами в этой жизни.

Когда после этих слов ученики, прощаясь, поцеловали его, Антоний простер ноги и с тихой радостью на лице, взирая на пришедших за его душой Ангелов, как на друзей своих, умер и приложился к святым отцам. Преподобный Антоний Великий скончался 17 января 356 года на сто пятом году жизни. Ученики святого, согласно завещанию его, облачив тело, предали его земле, и, кроме них, никто до сих пор не знает о месте погребения преподобного Антония.

Афанасий, получив от учеников изношенную одежду и милоть святого, принял в этих подарках как бы самого Антония. Как бы осчастливленный богатым наследством, он всегда с благоговейной радостью взирал на эти одежды, приводя себе на память его святой образ.

Таковы жизнь и кончина преподобного Антония, любовь к которому и слава которого распространились по всем странам. И не искусно составленным сочинениям, не мирской мудростью, не знатностью рода, не огромными богатствами прославился он, но – благочестивой жизнью. И исполнилось на нем Слово Спасителя: Я прославлю прославляющего Меня (1 Цар.2, 30). Жил он не в каком-либо знаменитом месте, которое бы все знали; напротив, удалился почти на самый край света в непроходимую пустыню. Однако же и оттуда он сделался известным и в Испании, и в Африке, и в Италии, и в Иллирии, и в самом даже Древнем Риме. Антоний, нарочито скрывавшийся от всех в горе, не хотел и не искал славы. Но Господь Сам открыл и показал всем этот светильник веры и благочестия, чтобы, взирая на него, учились добродетели и, удивляясь такой жизни преподобного, прославляли Отца небесного, Которому с Единородным Его Сыном и Всесвятым Духом честь, слава, благодарение и поклонение вовеки, аминь.

Тропарь, глас 4

Ревнителя Илию нравы подражая, Крестителю правыми стезями последуя, отче Антоние, пустыни был еси житель и вселенную утвердил еси молитвами твоими. Темже моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 2

Житейския молвы отринув, безмолвно житие скончал еси, Крестителя подражаяй всяким образом, преподобнейший, с ним убо тя почитаем, отцев начальниче, Антоние.

Молитва преподобному Антонию Великому

О великий угодниче Божий, преподобне отче Антоние! Яко имеяй дерзновение ко Владыце Христу и ко Пречистей Его Матери, буди о нас, недостойных (имена), молитвенник теплый, заступая нас от всяких бед и напастей, да твоими молитвами невредимы от враг видимых и невидимых пребудем. Моли милосердие Божие, да спасет нас от прегрешений наших, имиже веси судьбами. Моли благость Его, еже милоствно храму (дому) сему потребная подавати, жизнь нашу умирити и вся прихожаны храма сего помиловати, и спасти души наша, да непрестанно славим, хвалим, поем и величаем пречестное и великолепое имя Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

* По изданию: «Жития святых избранные по советам духовных отцов.

В 4-х томах». Свято-Успенская Почаевская Лавра, 2006г.

Житие составлено святителем Афанасием Великим, Александрийским (в сокращении)

Преподобный Антоний был родом из Египта(1). Родители его, люди благочестивые, своего сына воспитали так, чтобы он не знал никого другого, кроме них и своего дома. Чтению и письму он обучен не был. Не предаваясь забавам отроческого возраста, Антоний любил ходить вместе с родителями в храм Божий и, слушая там чтения из божественных книг, старался жить именно так, как они учили. Родители преподобного умерли, когда ему было около 20-ти лет. Оставшись после них с малолетней сестрой, он первоначально заботился о доме и о должном воспитании сестры. Часто слышал он в храме, как апостолы, оставив все, последовали за Спасителем, и как, по свидетельству книги Деяний Апостольских, многие из христиан продавали свое имущество и полагали цену проданного к ногам апостолов для раздачи нуждающимся (Деян.4:44). Антоний размышлял о том, как тверда была вера этих людей, и какая великая награда уготована им на небесах. С такими мыслями он приходит однажды в храм и здесь вдруг снова слышит слова Христа, сказанные к богатому юноше: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною (Мф.19:21). Антоний продал свое имущество, а вырученные чрез продажу большие деньги роздал нищим, оставив лишь незначительную часть их для своей слабой и малолетней сестры. У него было 300 очень хороших и обильных плодами финиковых пальм, и он подарил их соседям, чтобы освободить и себя, и сестру от всяких забот о них.

Когда, вскоре после этого, он вновь пришел в храм и услышал слова Господа в Евангелии: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мф.6:34), то тотчас же вышел вон и раздал нуждающимся и остальную часть имущества. Сестру же он поручил верным и известным ему девственницам (2), а сам начал вести суровую и строгую подвижническую жизнь. В то время в Египте было еще мало монастырей, и всякий, кто желал служить Христу и спасаться, уединялся для подвигов где-либо вблизи своего селения. Так недалеко от селения Антония проживал один старец. Повидавшись с ним и получив для души пользу от этого, Антоний начал подражать ему. Если ему доводилось слышать еще о каком-либо отшельнике, он, подобно благоразумной пчеле, отправлялся искать и его и не возвращался назад, пока не находил отыскиваемого и чрез свидание и беседу с ним не извлекал мед пользы для себя. Пропитание он снискивал себе трудом своих рук. На вырученные от продажи своих изделий деньги он питал голодных; его душа была в постоянном молитвенном общении с Богом, так как он знал из Писания, что молиться нужно непрестанно (1Фес. 5:17). Чтение Священного Писания он выслушивал с таким глубоким вниманием, что не забывал из читаемого решительно ничего и, при строгом соблюдении всех заповедей Господних, память стала заменять ему священные книги. Его любили все братья, к которым он приходил, чтобы получить от них душевную пользу и, пребывая в подчинении у них, поучиться от них добродетели. Одному он старался подражать в воздержании, другому - в бодрости, тому - в кротости; у одного он учился подвигам поста, у другого дивился лежанью на голой земле, прославлял смирение одного, терпение другого. Приобретя общую всех их любовь и от всех получив для себя пользу, он возвращался к себе в келью и там, размышляя о всем виденном, старался усвоить и совместить в себе добродетели всех, направляя свои усилия к тому, чтобы ни в одной из упомянутых добродетелей не оказаться самым последним.

Когда Антоний так преуспевал и укреплялся в добре, враг христианского имени - диавол, будучи не в силах видеть такие добродетели в юноше, восстал против него и начал пытаться совратить с правого пути, приводя ему на память о мысли то проданном и розданном имуществе, то о необеспеченности сестры, то о величии рода, то о суетной мирской славе или об удовольствиях. какое можно получить от различной пищи, и прочих прелестях мирской жизни. Когда же диавол увидел себя побежденным Антонием чрез молитвы его к Богу, терпение и веру, то обратился к обычным в юношеском возрасте искушениям: начал смущать его ночными мечтаниями, страхом и привидениями, шумом, голосами и воплями среди ночи, днем же - и открытыми нападениями. Антоний твердо противился диаволу: тот влагал ему нечистые помыслы, Антоний же прогонял их непрерывною молитвою; диавол склонял юного Антония ступить на путь скользкий и близкий к паденью, а он, приводя себе на мысль вечные мучения после Страшного суда, ненарушимо соблюдал среди искушений чистоту души. Все это послужило лишь к посрамлению диавола. Злобный змей убедился, наконец, что он не в силах победить Антония. Потом он явился ему видимо - в образе черного и страшного отрока, который с плачем так говорил человеческим голосом, но и его коварные ухищрения не смогли обмануть святого. Помня из Писания, что много бывает козней диавольских, он и дальше неослабно упражнялся в тяжелых подвигах, все более и более изнурял и порабощал свое тело. Многие чрезвычайные подвиги служения Богу он сделал привычными для себя: каждый лень он постился до захода солнца и все ночи проводил в молитве; иногда он вкушал пищу только через два дня и лишь на четвертую ночь несколько забывался сном. Пищу его составляли хлеб и соль, при небольшом количестве воды, постелей служила рогожа или власяница, а иногда и голая земля. Масла он вовсе не употреблял в пищу, о мясе же и вине не нужно и говорить, так как их не употребляют и менее усердные монахи.

Принимая на себя каждый день все новые и новые подвиги, он вспоминал пророка Илью, который говорил: жив Господь (днесь), пред Которым я стою (3 Цар.18:15)(3). Он думал и о том еще, что каждый подвижник должен подражать великому Илье. Поэтому он отправился к находившимся недалеко от селения гробницам, упросив прежде одного из знакомых, чтобы он приносил ему в известные дни пищу. Тот запер его в одной из таких гробниц и там, в уединении, блаженный продавался безмолвию. При виде этого, диавол собрал демонов и по попущению Божиему, подверг его таким ужасным побоям, что блаженный лежал после недвижимым и безгласным. Но, по милосердию Господа Бога, никогда не оставляющего надеющихся на Него, Антоний не умер. Спустя несколько дней, к Антонию пришел знакомый его, неся обычную пищу. Открыв двери и увидя его замертво лежащим на земле, он поднял его и принес в свое селение. Когда разнесся слух об этом, к Антонию собрались соседи и сродники и с великою скорбью стали совершать над ним, как над умершим уже, заупокойную службу. Но в полночь, когда все крепко заснули от утомления, Антоний стал приходить понемногу в себя; вздохнув и приподняв голову, он заметил, что не спит лишь тот, кто принес его сюда. Подозвав его к себе, он стал просить его, чтобы тот, не будя никого, отнес его на прежнее место, что и было исполнено, и Антоний снова стал жить в уединении. Не имея сил, по причине ран, стоять на ногах, он молился, лежа ниц, и после молитвы громко воскликнул: “Бесы! вот я, Антоний, здесь. Не избегаю я борьбы с вами; знайте, что если сделаете что либо и большее прежнего, ничто не может отлучить меня от любви к Христу”. И тотчас после этого все множество бесов пришло в неистовое движение. Вдруг раздался такой гром, что место это поколебалось в самом основании, и стены распались, и сюда ворвалось и заполнило жилище Антония множество демонов, явившихся в виде призраков львов, волков, аспидов(4), змей, скорпионов(5), рысей и медведей. Антоний, поражаемый и терзаемый ими, переносил мучительнейшие страдания, но не впал в страх и сохранил бодрость и ясность ума. Хотя телесные раны и причиняли ему боль, но, оставаясь непоколебимым в душе, он как бы глумился над врагами и говорил: “Если бы у вас было сколько-нибудь силы, то для борьбы со мной достаточно было бы и одного из вас, - но так как Господь отнял у вас силу, то вы и пытаетесь устрашить своею многочисленностью; уже одно то служит очевидным знаком вашей слабости, что вы приняли на себя образы неразумных животных. А если вам не дано такой силы надо мной, то зачем понапрасну и трудиться? Знамение креста и вера в Бога служат для нас неодолимой стеной отражени”.

Милосердый же Господь Иисус, покровительствуя Своему рабу, не оставил его во время такой тяжкой борьбы с демонами. Подняв кверху свой взор, Антоний увидел, что свод гробницы раскрылся над ним и к нему нисходит, рассевая тьму, светлый луч. С появлением света, демонов не осталось ни одного, телесная боль мгновенно утихла, гробница же, которая распалась при появлении демонов, снова оказалась невредимою. Уразумев в этом посещение Господне и глубоко, от сердца, вздохнув, блаженный воскликнул с лицом, обращенным к озарявшему его свету: “Где был Ты, милосердный Иисусе? Где был Ты и почему с самого начала не явился исцелить мои раны?” И был к нему голос: “Антоний! Я был здесь, но ждал, желая видеть твое мужество; теперь же, после того как ты твердо выдержал борьбу, Я буду всегда помогать тебе и прославлю тебя во всем мире”. Услышав это, Антоний встал и почувствовал себя настолько крепким, что, как казалось ему, он получил вновь силы много больше, чем сколько потратил в борьбе. Блаженному Антонию было тогда 35 лет.

После этого Антоний пошел к старцу, у которого он искал руководства в самом начале, и стал упрашивать его пойти и поселиться вместе с ним в пустыне в каком либо малодоступном месте. Когда старец отказался, по причине старости и из-за новизны такого образа подвижничества(6), Антоний бесстрашно отправился один в далекий путь к неизвестной среди монахов горе в пустыне. Но враг, не прекращая искушать его и желая воспрепятствовать исполнению его намерения, бросил на пути его серебряное блюдо. Увидев блюдо, Антоний приостановился несколько в размышлении: “Откуда быть этому блюду в пустыне?.. Это твоя, диавол, хитрость, но не воспрепятствуешь этим моему намеренью: серебро твое да будет в погибель с тобою (Деян. 8:20). И лишь только он проговорил это, блюдо мгновенно исчезло. В другой раз после этого он увидел золото, в большом количестве лежавшее на его дороге. Он быстро перепрыгнул чрез него, как чрез какой-нибудь огонь, и поспешил в пустыню. Перейдя там реку, он нашел в горе пустое огороженное место, которое было полно разного рода ядовитых гадов и змей. Антоний поселился здесь(7), и все множество скорпионов, как бы гонимое кем, тотчас же разбежалось. Он заложил камнями вход и стал там жить в полном уединении, отшельником, никогда сам не выходя вон. Лишь два раза в год он принимал чрез кровлю хлеб, приносимый ему другом, которого он ранее просил об этом; но с приносившим он не говорил ни слова. Когда многие, желая видеть Антония, чтобы получить от него душевную пользу приходили к дверям его жилища, то слышали различные обращенные против Антония голоса нечистых духов, которые кричали: “Зачем ты пришел в наши владения? какое тебе дело до этой пустыни? ступай прочь из чужих пределов, тебе не под силу жить здесь и переносить наши нападения!” В такой непрерывной борьбе с бесами преподобный Антоний прожил целых 20 лет.

Когда же наступило время потрудиться не для своего только спасения, но и на пользу другим, к жилищу Антония собралось много лиц, желавших подражать его подвижнической жизни, и они насильно разломали вход в его жилище. Увидев, что лицо у него светло и телом он здоров, они удивлялись, как после таких постов и подвигов и после такой борьбы с бесами он не изменился ни лицом, ни телом. С этого времени преподобный сделался и для других наставником, пастырем, учителем подвижнической жизни и вождем на пути к небу. В течение непродолжительного времени образовалось множество монастырей, в которых он с любовью руководил в подвижнической жизни иноков новых и старых - и по возрасту, и по времени такой жизни.

Однажды братия, собравшись, стали просить его, чтобы он дал им устав иноческой жизни. Возвысив голос, он отвечал: “Для научения исполнению заповедей Божьих совершенно достаточно и Божественных Писаний; однако нельзя не считать делом весьма добрым и хорошим, если братия взаимно утешают друг друга словами. Поэтому, открывайте мне, как дети отцу, то, что знаете, я же, как детям, буду сообщать вам то, что узнал из продолжительного опыта. Прежде всего, пусть у всех вас будет общим правилом, чтобы никто не ослабевал в подвиге, который он предпринял на себя, но каждый пусть всегда стремится, как лишь начинающий, умножать и увеличивать начатое”. Об оставляющих мир он говорил: “Пусть никто из отрекшихся от мира не думает о себе, что он оставил нечто великое, потому что, по сравнению с небесными благами, вся земля ничтожна и мала. Пусть христиане не заботятся о том, чего, умирая, не могут взять с собой. Будем, лучше, всеми силами души стремиться к приобретению того, что возводит нас, по смерти, на небо, как то: премудрости, целомудрия, справедливости, добродетельной жизни, рассудительности, нищелюбия, твердой веры в Христа, негневливости, странноприимства. Стремясь к этому, мы и на земле будет проводить жизнь беспечальную(8).” О ревностном и непрестанном служении Христу Богу святой Антоний говорил так: “Не следует нам забывать, что мы - рабы Христа и должны служить ему, своему Творцу. Мы должны всегда ревностно исполнять заповеди Божии, твердо помня, что Господь - праведный мздовоздаятель, и что в каком грехе смерть застигнет человека, за тот он и будет осужден”. А чтобы не предаваться лености, Антоний убеждал помнить всегда о смерти и приводил слова апостола, который так говорил о том, что он ежедневно умирает: мы ежечасно подвергаемся бедствиям. Я каждый день умираю (1 Кор.15:30). Поэтому и мы будем стараться жить праведно и, размышляя о смертном часе, не грешить. Вставая от сна, не будем надеяться дожить до вечера, и, отходя ко сну, будем помнить, что, быть может, не доживем до утра; не будем забывать, что мера нашей жизни нам неизвестна, и что мы всецело во власти Божией”.

Много раз преподобный отец наш Антоний Великий рассказывал и о являвшемся ему точно таком же диавольском образе, который предносился просвещенному Богом взору Иова: глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя" (Иов. 41: 9-10). Святой Антоний так говорил: “Великую силу, возлюбленные братья, имеют против диавола чистая жизнь и непорочная вера в Бога. Поверьте моему опыту: для сатаны страшны бодрствование живущих по воле Божией людей, их молитвы и посты, кротость, добровольная нищета, скромность, смирение, любовь, сдержанность, больше же всего - их чистосердечная любовь ко Христу. Поверьте, дети мои, тому, что я расскажу вам: однажды я видел диавола в образе необычайного великана, который осмелился сказать о себе: “Я - Божия сила и премудрость, проси у меня, Антоний, чего хочешь, и я дам тебе”. Я же в ответ плюнул ему в уста и, вооружившись Христовым именем, всецело устремился на него, и этот великан на вид тотчас растаял и исчез у меня в руках. Когда я постился, он снова явился мне под видом чернеца, который принес хлебов и уговаривал меня поесть. “Ты, - говорил он, - человек и не свободен от человеческой слабости, сделай же некоторое послабление своему телу, иначе можешь заболеть”. Но я понял, что это - коварное обольщение лукавого змея, и, когда обратился к своему обыкновенному оружию - знамению креста Христова, он тотчас превратился в струю дыма, которая, потянувшись к окну, исчезла чрез него.

Время шло, и Антоний продолжал все ревностнее и ревностнее трудиться. Между тем возникло жестокое гонение на Церковь Христову со стороны нечестивого царя Максимиана(9). И когда святых мучеников повели в Александрию, то последовал за жертвами Христовыми и преподобный Антоний, оставив для этого свой монастырь. “Пойдем, - говорил он, - и мы на светлый пир наших братьев, чтобы или и самим удостоиться того же, или видеть других подвизающимися”. По своей любви и доброй воле преподобный поистине был мучеником. Но хотя он и желал пострадать за имя Христово, мученичество, однако, не было ему суждено, так как Господь для пользы Своего стада хранил учителя и наставника Антония. Он открыто обнаруживал свою преданность святым мученикам, однако никто не осмелился поднять на него руку, потому что так было угодно Богу, хранившему жизнь Антония, которая была полезнее для людей, чем его мученическая смерть. После того как претерпел мученическую кончину святейший Петр, архиепископ Александрийский, и гонение прекратилось, блаженный Антоний возвратился в свой монастырь и, подражая в течение всей последующей жизни святым мученикам в вере и надежде, изнурял свое тело особенно строгими подвигами и постоянным бодрствованием.

Господь совершил много чудес чрез раба Своего Антония. Много бесноватых лежало пред входом в его келью - и все они получали исцеление по его молитвам. Антоний увидел, что эта многочисленность посетителей препятствуют ему пребывать в излюбленном им безмолвии; с другой стороны, он опасался, чтобы его собственный ум не начал превозноситься обилием совершаемых чрез него знамений, и вот он задумал идти в Верхнюю Фиваиду, где он никому не был бы известным. Взяв хлеба, он сел на берегу реки и стал поджидать корабль, чтобы переплыть на другую сторону. Вдруг он услышал голос свыше, который спрашивал: “Антоний! куда и зачем ты идешь?” Не смутившись, так как уже не в первый рас слышал такой голос, Антоний бестрепетно отвечал: “Так как люди не дают мне здесь покоя, то я решил отправиться в Верхнюю Фиваиду”. - “Если пойдешь в Фиваиду, - продолжал голос, - то в еще большей степени должен будешь претерпевать те же затруднения. Если же действительно хочешь подвизаться в строгом уединении, то ступай теперь во внутреннюю пустыню”. Голос указал ему на сарацин, которые обыкновенно ходили этою дорогою в Египет для торговли. Теперь они возвращались уже назад, и Антоний стал просить их, чтобы они взяли его с собою и довели до пустыни. Они охотно согласились. Проведя три дня и три ночи вместе с сарацинами в пути, блаженный Антоний встретил весьма высокую гору, из-под которой истекал источник хорошей воды; гору окружала небольшая равнина, на которой росли несколько диких финиковых пальм. Антонию понравилось это место. Взяв от спутников хлебов, стал он жить на этой горе один. Сарацины, видя его подвижническую жизнь, стали приносить ему хлебов, иногда же он имел некоторое скудное утешение и в финиках диких пальм. Впоследствии же, когда братия узнали о его местопребывании, то стали с любовью, как дети отцу, присылать ему пищу. Но Антоний, видя, что доставляет братьям труд, выбрал небольшое местечко, пригодное для копания, и посеял зерна. С того времени он уже каждый год имел свой хлеб. Но так как и там многие начали приходить к нему, то, для угощения посетителей, он посеял еще несколько овощей. Первоначально сюда стали приходить на водопой звери, которые топтали и пожирали овощ, но Антоний кротко усовестил их и, с того времени звери, послушные запрещению, уже не приходили больше. Так уединенно жил преподобный, пребывая в молитве и непрестанных подвигах. Но в то же время сколько должен был перенести блаженный, живя там, нападений, как об этом мы знаем от приходивших к нему! Воистину сбылись на нем слова апостола: наша брань не против крови и плоти, но против духов злобы поднебесных (Ефес. 6:12). Преподобный Антоний был подобен крепости и один всех побеждал, отражая все полчища демонов коленопреклонною молитвою.

Спустя несколько времени, братия упросили преподобного навестить их. Движимый отеческой к ним любовью, Антоний отправился в путь. По дороге взятая им вода вышла вся, и в таком бедственном положении старец по обыкновению обратился к помощи молитвы. Тотчас же на этом месте показался источник воды. Пробыв у братии несколько времени, он вскоре опять ушел на свою гору. Как-то случилось, что он сидел на горе и, подняв взор к небу, увидел чью-то душу, восходящую на небо в сопровождении веселящихся о ней ангелов. Дивясь этому, преподобный помолился, чтобы ему было открыто, что означает это видение. И был к нему голос: “Это душа инока Аммония, жившего в Нитрии”. Аммоний был старец, который с ранней юности и до смерти проводил строгую подвижническую жизнь; а расстояние от горы, на которой жил Антоний, до Нитрии было на тринадцать дней пути. Ученики Антония стали расспрашивать пришедших чрез тридцать дней братьев и узнали от них, что Аммоний действительно скончался в тот самый день и час, в который старец видел вознесение на небо его души(10).

В одну ночь он услышал голос свыше, который сказал ему: “Встань, Антоний, выйди и посмотри!” Антоний вышел и, подняв кверху свой взор, увидел кого-то страшного и настолько высокого, что голова его касалась облаков; увидел он и какие-то другие существа, как бы крылатые, которые стремятся подняться к небу, но страшный великан протягивает руки и пытается преградить им путь, причем одних он действительно схватывает и бросает вниз, другие же, минуя его, смело улетают вверх, и о таковых он в бессильной ярости лишь скрежещет зубами. Тогда открылся ум Антония и начал он понимать, что то восходили на небо человеческие души, диавол же препятствовал им, причем грешников ему удавалось удерживать и оставлять в своей власти, на святых же его сила не простиралась, и он не мог задержать их.

Лицо Антония было всегда озарено какою-то особенною благодатью и сияло, так что, хотя бы кто и не видал его никогда прежде, все же тотчас же узнавал его среди многих других: душевная чистота святого отражалась в веселии его лица, и, озаряемый внутренне боговидением, он всегда был радостен, как написано: Веселое сердце делает лице веселым (Притч.15:13). Насколько он был приветлив по внешности, настолько же чист и дивно непоколебим в вере, никогда не становился на сторону вероотступников, видя самовольное искажение ими веры, никогда дружески не беседовал с манихеями(11) и другими еретиками, кроме лишь тех случаев, когда они обнаруживали готовность отказаться от прежнего заблуждения; преподобный прямо говорил, что дружба и беседы с еретиками причиняют веред душе. Когда однажды ариане распустили ложный слух, будто бы Антоний мыслит заодно с ними, преподобный удивился их дерзости и, воспылав справедливым гневом, пришел в Александрию; там, пред архиепископом и всем народом, он проклял ариан, назвав их предтечами антихриста, и исповедал Сына Божиего не тварью, но единосущным Отцу, Творцом мира(12); и все православные христиане преисполнились великой радости, что христоборная ересь проклята таким столпом Церкви. Нельзя и пересказать, сколько бесноватых и страдавших различными болезнями получили тогда исцеления, сколько закрылось идольских капищ, сколько присоединилось к стаду Христову язычников - чрез пребывание Антония в городе, его слова и чудеса(13).

Было и то еще удивительно в преподобном, что, не учившись грамоте, он был мудр и весьма рассудителен и всегда побеждал даже знаменитых философов. Однажды два языческих философа, еллины по происхождению, пришли к Антонию, чтобы испытать. Он был на вершине горы и, когда увидал их, то, поняв с первого взгляда, кто они, сам встретил пришедших и спросил чрез переводчика: “Зачем вы, мудрецы, приняли на себя труд идти издалека к неразумному и хотите спорить с неосмысленным?” - “Мы считаем тебя не глупым, но, напротив, весьма мудрым”, - отвечали они. “Если вы пришли к неразумному, - снова смело обратился к ним святой, - то труд ваш напрасен. Если же, как говорите, я человек мудрый, то должны следовать тому, кого называете мудрецом, потому что следует подражать мудрым и благочестивым. Если бы я пришел к вам, то мне нужно было бы подражать вам; но так как вы пришли ко мне, как мудрецу, то будьте же, как я, христианами”. И философы ушли, изумляясь и проницательности его разума и изгнанию им бесов, что они видели своими глазами.

Приходили к нему и другие ученые, подобные этим философам, желая посмеяться над ним, как над человеком неученым и неграмотным. Но он пристыдил их и заставил замолчать таким рассуждением: “Ответьте мне, - сказал он, - что появилось раньше - ум или письмена, и что из этого дало начало другому: письмена ли создали разум, или разум произвел письмена?” - “Ум изобрел и передал письмена”. - “Итак поэтому, в ком здоровый ум, тот может и не нуждаться в письменах”. Также и в третий раз пришли к нему ученые люди. Искусными вопросами стали они допытываться у него основания нашей веры во Христа, с явною целью поглумиться над крестом Христовым. Помолчав немного и поскорбев об их заблуждении, старец начал так говорить им чрез переводчика, хорошо знавшего греческий язык: “Что лучше и приличнее, - почитать ли крест Христов, или превозносить прелюбодеяния, детоубийства и кровосмешения ваших богов? прославлять ли открывшееся в кресте Христовом презрение к смерти и величайшую добродетель, или хвалить непотребства, которым учит ваша порочная вера? Что может быть лучше, как говорить и веровать, что Слово Божие приняло на Себя человеческую плоть, чтобы чрез соединение с нашей смертною природою возвести нас на небо и приобщить к небесному, божественному? Как же вы осмеливаетесь смеяться над христианской верой, - что Христос Сын Божий, без какого либо ущерба для Своей природы, начал быть тем, чем не был(14), и пребывает тем, чем стал быть(15), если вы сами, низводя душу с неба, поселяете ее не только в тела человеческие, но и в змей и животных и перемещаете ее то туда, то сюда и утверждаете, что она переселяется иногда в человека, иногда в животное, иногда в птицу или какое либо другое живое существо? Христианская вера, исповедуя всемогущество и милосердие Божие, потому и считает возможным для Бога воплощение, причем, однако, честь не исключает чести(16). Вы же пустословите, что душа, истекая из чистейшего источника божества, падает потом низко, и осмеливаетесь утверждать, что, умаляясь она терпит изменения и превращения. Впрочем, нам нужно говорить здесь о кресте Христа Бога нашего. Не лучше ли претерпеть крест или какую-либо другую смерть, чем, доверяя вашим нелепым выдумкам, воздавать поклонение египетской богине Изиде, оплакивающей Озириса, своего брата и вместе мужа? Постыдитесь, прошу веры в злого Тифона, брата вашего бога Озириса(17). Да будет вам стыдно за бегства Сатурна(18), за его противоестественное поглощение детей. Устыдитесь кровожадности и развратности Зевса, его похотливости, о чем говорят ваши же древние сказания. Вот во что вы верите, вот каковы ваши боги, каковы украшения ваших храмов! Вы смеетесь над крестом и страданиями Господними. Но почему же умалчиваете о воскресении его? почему не обращаете внимания на чудеса его? И если бы вы оставили предубеждение, которым преисполнены, то тотчас же убедились бы, что Иисус Христос есть Истинный Бог, очеловечившийся ради нашего спасения”.

В преподобном Антоний было удивительно и то, что, хотя он проживал на самой окраине тогдашнего мира, царь Константин и его сыновья Констанс и Констанций(19) заочно пламенно полюбили его и в письмах своих сыновне просили его придти повидаться с ними. “Идти или нет мне к царям? - спросил он у своих учеников. “Если пойдешь, - отвечали те, - будешь Антонием, если же не пойдешь, будешь аввой Антонием(20) ”. - “Так как, - сказал преподобный, - если я пойду, не буду аввой, то уж лучше мне не ходить” - и не пошел. Цари после этого стали просить его, чтобы он, хотя в письмах своих преподал им благословение и утешение. В ответ преподобный действительно послал им письмо, в котором, похвалив их за исповедание веры Христовой, внушал им, чтобы не гордились властью в этой жизни, но чтобы, хотя и сидят на царских престолах, не забывали, однако, что они - люди, больше же всего, чтобы помнили о будущем Страшном суде, на котором должны будут дать отчета в том, как они пользовались властью. Преподобный убеждал их быть милостивыми к людям, наблюдать правосудие, быть отцами для нищих и несчастных сирот.

Но пора уже сказать о кончине преподобного. Он имел обыкновение спускаться с вершины горы, где пребывал сам, к жившим при подошве горы братьям и посещать их. В одно из таких обычных посещений он сказал им о приближении своей смерти, что было открыто ему Богом. “В последний раз пришел я к вам, чада мои, - сказал он, - видеть вас я больше уже не надеюсь в этой жизни, и пора уже мне разрешиться от этой жизни и почить, так как я прожил уже сто пять лет”. При этих словах, братия предались глубокой скорби и настойчиво стали упрашивать его, чтобы он остался с ними. Но он не согласился на это, потому что знал о желании их почтить его тело, по смерти, торжественным погребением. Избегая даже и посмертного воздаяния ему от людей чести и славы, преподобный поспешил скрыться на вершину горы в свое излюбленное жилище. Чрез несколько месяцев он тяжко захворал. Подозвав тогда к себе двух иноков, подвизавшихся вместе с ним в течении последних пятнадцати лет и прислуживавших преподобному по причине старости его, он сказал им: “Чада мои! как написано (3 Цар.2:2. Ср. Нав. 23:14), я отхожу в путь всей земли , меня зовет к Себе Господь, и я надеюсь вкусить небесных благ. Но вас, мои милые дети, умоляю - не потеряйте плодов своего многолетнего воздержания. Помните все, чему я учил вас, избегайте всякого общения с раскольниками, еретиками и арианами. Больше же всего старайтесь исполнять заповеди Господни, чтобы святые приняли вас в вечные обители, как сродников и друзей. И если вы, действительно, заботитесь обо мне, любите меня, как отца, и готовы исполнить мою волю, то не позволяйте никому переносить в Египет моих останков, чтобы там не предавали тела моего пышному погребению, так как по этой причине, главным образом, я и удалился на эту гору. Сами похороните меня, дети мои, в земле и исполните следующую заповедь своего старца: пусть никто, кроме вас, не знает могилы, где будет похоронено мое тело, которое, по вере моей в Господа, восстанет нетленным при общем воскресении мертвых. Разделите мои одежды так: милоть(21) и изветшавшую нижнюю одежду, на которой лежу, отдайте епископу Афанасию(22), другую милоть отдайте епископу Серапиону(23), власяницу же возьмите себе. Прощайте, мои милые дети! Антоний уходит, и его уже не будет более с вами в этой жизни”. Когда после этих слов ученики, прощаясь, поцеловали его, Антоний простер ноги и с тихой радостью на лице, взирая на пришедших за его душой ангелов, как на друзей своих, умер и приложился к святым отцам(24). Ученики святого, согласно завещании его, облачив тело, предали его земле, и, кроме них никто до сих пор не знает о месте погребения преподобного Антония. Афанасий, получив от учеников изношенную одежду и милоть святого, принял в этих подарках как бы самого Антония.

Таковы жизнь и кончина преподобного Антония, любовь к которому и слава которого распространились по всем странам. И не искусно составленными сочинениями(25), не мирскою мудростью, не знатностью рода, не огромными богатствами прославился он, но благочестивою жизнью. И исполнилось на нем слово Спасителя: Я прославлю прославляющего Меня (1Цар.2:30). Жил он не в каком-либо знаменитом месте, которое бы все знали; напротив, - удалился почти на самый край света в непроходимую пустыню. Однако же и оттуда он сделался известным и в Испании, и в Африке, и в Италии, и в Иллирии, и в самом даже древнем Риме. Антоний, нарочито скрывавшийся от всех в горе, не хотел и не искал такой славы. Но Господь Сам открыл и показал всем этот светильник веры и благочестия, чтобы, взирая на него, учились добродетели и, удивляясь такой жизни преподобного, прославляли Отца Небесного, Которому с единородным Его Сыном и Всесвятым Духом, честь, слава, благодарение и поклонение во веки, аминь.

________________________________________________________________________

(1) Родным селением преподобного Антония была деревня Кома, находившаяся на северной границе Фиваиды (южной области Египта), в Гераклеопольской области. Антоний родился в 251 году. Родители его были коптские христиане.

(2) В древней Церкви, до появления женских иноческих обителей и в первое время по их появлении существовал особый класс дев, посвящавших себя всецело служению Богу и дававших обет девства. Такие лица назывались девственницами, и они пользовались в Церкви большим уважением и считались ее украшением. Они собирались для подвигов безмолвия, Богомыслия и молитвы в частных домах под руководством опытных в духовной жизни стариц-наставниц. Весьма часто Церковь поручала их руководству и надзору наиболее уважаемых из диаконис.

(3) Вышеприведенные слова Писания принадлежат св. пророку Илие Фесвитянину.

(4) Аспид - род ядовитой змеи.

(5) Ядовитое животное из семейства рако-паукообразных с жалом на конце хвоста.

(6) До преп. Антония Великого и его современника, преп. Павла Фивейского, среди христиан, совсем был неизвестен такой вид подвижничества, как отшельничество.

(7) Это было в 285 году.

(8) В полном жизнеописании Антония Великого, составленным свт. Афанасием Александрийским, это последнее выражение передается согласнее с общим ходом мыслей, именно так: "Эти приобретения уготовят нам пристанище на земле кротких (т. е. на небе) прежде, нежели придем туда".

(9) Максимин Дака - восточный римский император; он владел Сирией и Египтом, царствовал с 306 по 313 г. Жестокое гонение, воздвигнутое им на христиан, было в 311 году.

(10) Преподобный Аммоний, иначе Аммон, пустынножительствовал в пустыне Нитрийской в продолжение 22 лет; скончался около 350 года.

(11) Манихейство - ересь, которая образовалась через попытку объединить христианство с началами персидской религии Зороастра, проповедывавшей дуализм, т. е. существование от века двух самостоятельных начал или царств. В нравственном отношении манихейство проповедовало борьбу с материей для освобождения от нее чрез постепенное умерщвление в себе плоти. Ересь манихеев была особенно распространена в IV и V вв.

(12) "Сын Божий, - говорил Антоний, - не есть тварь и не из несущих, но присносущное Слово и Мудрость существа Отчего. Не имейте никакого общения с арианами, ибо кое общение свету к тьме (2 Кор.6:14)”. В это время преподобному Антонию было уже 104 года. В 335 г. он писал обличительные письма арианскому епископу Григорию и гражданскому правителю Александрию - тоже еретику; в то же время он письмом ходатайствовал у императора Константина за Афанасия Александрийского, тогда прогнанного с престола.

(13) По свидетельству свт. Афанасия Александрийского, в немногие дни пребывания преподобного в Александрию, число обратившихся в христианство язычников превышало количество обращенных в продолжение целого года.

(14) Т. е. Богочеловеком, чем Сын Божий не был до воплощения.

(15) Т. е. очеловечившимся Сыном Божиим, ибо Христос вознесся на небо и воссел одесную Отца со Своим прославленным человечеством.

(16) Т. е. ни Божество этим не ограничивается и не терпит ущерба в своей славе, ни человеческая природа не утрачивает своих существенных свойств, не изменяется в смысле обожествления.

(17) Озирис, египетский бог, который наряду с Изидой почитался во всей стране, был, по верованиям древних египтян, супругом, и вместе братом Изиды. Но его брат Тифон коварно посадил его в ящик, заколотил, залил свинцом и бросил в Нил; Изида отыскала гроб и скрыла, но ночью Тифон открыл его и растерзал тело на 14 частей, которые развеял на все стороны; Изида же собрала их и погребла, а Тифон, после долгой борьбы, был совершенно побежден. Между тем, как Изида обозначает нильскую землю, Озирис есть оплодотворяющий бог Нила; в более общем смысле под образом Изиды обоготворялась земля, как все рождающая мать, а Озирис, напротив, представлял собою производительную силу солнца, воплотившуюся в земле; он почитался одновременно богом Нила и солнца. Борьба Тифона изображала борьбу против производительной силы солнца, присущей земле. В лице Тифона язычники обоготворяли какое-то страшное чудовище, объясняемое как губительный вихрь и палящий ветер, или, как пар выходящий с разрушительною силою из земле, из огнедышащих гор.

(18) Сатурн, или Кронос , - греко-римский бог, почитавшийся сыном Урана (Неба) и Геи (земле); по низвержении с престола его отца, он, по верованию древних язычников, присвоил себе власть над миром; он сочетался браком с сестрою своею Реею, но так как ему было предсказано, что он будет свергнут с престола своими детьми, то он проглатывал их тотчас после рождения; впоследствии он низвержен был сыном своим Зевсом.

(19) Констанций и Констанс - сыновья и преемники Константина Великого. Констанс управлял западною половиною римской империи (337 - 350); Констанций царствовал на востоке с 337 по 361 г., а с 363 г. и на западе.

(20) Авва - отец, начальник обители, пользующийся сыновним благоговейным почтением братии. Ответ учеников выражает желание, чтобы Антоний не уходил, но оставался по-прежнему их глубоко почитаемым духовным отцом и руководителем.

(21) Милоть - верхняя одежда, плащ, мантия.

(22) Т. е. свт Афанасию Великому, патриарху Александрийскому.

(23) Здесь разумеется свт. Серапион, епископ Тмуинтский (в Египте).

(24) Преподобный Антоний Великий скончался 17 января 356 г. на 105 г. жизни. Мощи преподобного Антония открыты и перенесены в Александрию при византийском императоре Юстиниане (527-565), потом, по взятии Египта сарацинами, в перевезены в Константинополь около 635 года, оттуда около 980 года в диоцез Вифинский (в Галлии, нынешней Франции), а в 1491 г. в Арль (главный город Прованса, в юго-восточной Франции), в церковь св. Иулиана, где почивают и поныне.

(25) Хотя преподобный Антоний Великий и не получил образования, но для него училищем были Священное Писание и природа, а учителем благодать Христова, более и более озарявшая его по мере самоумерщвления его подвигами. Из творений преподобного Антония до нас дошли: 1) его речи, числом 20; они трактуют о монашеских добродетелях, о вере во Христа, о простоте и невинности, смирении, чистоте, терпении, благочестии, девстве и проч.; все речи кратки, но полны божественного учения. 2) Послания, - семь к различным монастырям и предстоятелям их о стремлении к нравственному совершенству и о духовной борьбе написаны уже в очень преклонном возрасте преподобного и дышат апостольской назидательностью; 13 других писем с таким же содержанием и характером. 3) Правила жизни и другие увещания и изречения к монахам.

6 . Наконец, Поелику змий этот не возмог низложить этим Антония, а напротив того, увидел, что сам изгнан из сердца его, то, по написанному, поскрежещет нань зубы своими () и как бы вне себя, каков он умом, таким является и по виду, именно же в образе черного отрока. И Поелику низложен был этот коварный, то, как бы изъявляя покорность, не нападает уже помыслами, но говорит человеческим голосом: «Многих обольстил я и еще большее число низложил, но, в числе многих напав теперь на тебя и на труды твои, изнемог». Потом, когда Антоний спросил: «Кто же ты, обращавшийся ко мне с такою речью?» – тот, не таясь нимало, отвечал жалобным голосом: «Я – друг блуда, обязан уловлять юных в блуд, производить в них блудные разжжения и называюсь духом блуда. Многих, желавших жить целомудренно, обольстил я; великое число воздержных довел до падения своими разжжениями. За меня и Пророк укоряет падших, говоря: духом блужения прельстишася (), потому что я был виновником их преткновения. Многократно смущал я и тебя, но всякий раз был низложен тобою». Антоний же, возблагодарив Господа, небоязненно сказал врагу: «Поэтому и достоин ты великого презрения. Ибо черен ты умом и бессилен, как отрок. У меня нет уже и заботы о тебе. «Господь мне помощник, и аз воззрю на враги моя» ()». Черный отрок, услышав это, немедленно с ужасом бежал от слов сих, боясь уже и приближаться к Антонию.

7 . Такова была первая борьба Антония с диаволом; лучше же сказать, что и это в Антонии было действием силы Спасителя, осудившего во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но по духу (). Но и Антоний не пришел в нерадение и небрежение о себе от того, что демон уже побежден, и враг не перестал расставлять ему сети, как побежденный, но снова ходил как лев, ища удобного случая напасть на подвижника. Антоний же, зная из Писания, что много козней у врага (), неослабно упражнялся в подвигах, рассуждая, что если враг и не мог обольстить сердца его плотским удовольствием, то, без сомнения, покусится уловить иным способом, потому что демон грехолюбив. Посему-то Антоний паче и паче умерщвлял и порабощал тело, чтобы, победив в одном, не уступить над собою победы в другом. Поэтому приемлет он намерение приобучить себя к более суровому житию; и многие приходили в удивление, видя труд его, а он переносил его легко. Душевная его ревность с течением времени стала уже добрым навыком, и потому он оказывал великую тщательность даже в самом малом, что усваивал от других. Столь неутомим он был во бдении, что часто целую ночь проводил без сна и, повторяя это не раз, но многократно, возбуждал тем удивление. Пищу вкушал однажды в день по захождении солнца, иногда принимал ее и через два дня, а нередко и через четыре. Пищею же служили ему хлеб и соль, а питием одна вода. О мясе и вине не стоит и говорить, потому что и у других рачительных подвижников едва ли встретишь что-либо подобное. Во время сна Антоний довольствовался рогожею, а большей частью возлегал на голой земле. Никак не соглашался умащать себя елеем, говоря, что юным всего приличнее быть ревностными к подвигу и не искать того, что расслабляет тело, но приучать его к трудам, содержа в мыслях Апостольское изречение: егда немощствую, тогда силен есмь (). Душевные силы, повторял он, тогда бывают крепки, когда ослабевают телесные удовольствия. Чудна подлинно и эта его мысль. Не временем, как полагал он, измерять должно путь добродетели и подвижническую ради нее жизнь, но желанием и произволением. По крайней мере, сам он не памятовал о прошедшем времени, но с каждым днем, как бы только полагая начало подвижничеству, прилагал вящщий труд о преспеянии, непрестанно повторяя сам себе изречение Апостола Павла: задняя забывая, в предняя же простираяся (), и также припоминая слова пророка Илии, который говорит: жив Господь сил, Емуже предстою пред Ним днесь (). Ибо, по замечанию Антония, пророк, говоря «днесь», не прошедшее измеряет время, но, как бы непрестанно полагая еще только начало, старается каждый день представить себя таким, каким должен быть являющийся пред Бога, то есть чистым сердцем и готовым повиноваться не другому кому, но Божией воле. И Антоний повторял про себя, что в житии Илии, как в зеркале, подвижник должен всегда изучать собственную свою жизнь.

8 . Так, изнуряя себя, Антоний удалился в гробницы, бывшие далеко ; от селения, поручив одному знакомому, чтобы время от времени приносил ему хлеб; сам же, войдя в одну из гробниц и заключив за собою дверь, остался в ней один. Тогда враг, не стерпя сего, даже боясь, что Антоний в короткое время наполнит пустыню подвижничеством, является к нему однажды ночью со множеством демонов и наносит ему столько ударов, что от боли остается он безгласно лежащим на земле. Как сам Антоний уверял, весьма жестоки были его страдания, и удары, нанесенные людьми, не могли бы, по словам его, причинить такой боли. Но по Божию Промыслу (ибо Господь не оставляет без призрения уповающих на Него), на следующий день приходит тот знакомый, который приносил ему хлеб. Отворив дверь и увидев, что Антоний лежит на земле, как мертвый, взял и перенес его в храм, бывший в селении, и положил там на земле. Многие из сродников и из жителей селения окружили Антония, как покойника. Около же полуночи приходит в себя Антоний и, пробудившись, видит, что все спят, бодрствует лишь один его знакомый. Подозвав его к себе знаками, Антоний просит, чтобы никого не разбудив, взял и перенес его опять в гробницу.

9 . Так Антоний был отнесен им, и, когда, по обычаю, дверь была заперта, снова остался один в гробнице. Не в силах еще стоять на ногах от нанесенных ему ударов он, молится лежа, по молитве же громко взывает: «Здесь я, Антоний, не бегаю от ваших ударов. Если нанесете мне и еще большее число, ничто не отлучит меня от любви Христовой». Потом начинает петь: аще ополчится на мя полк, не убоится сердце мое (). Так думал и говорил подвижник. Ненавидящий же добро враг, дивясь, что Антоний осмелился прийти и после нанесенных ему ударов, сзывает псов своих и, разрываясь с досады, говорит: «Смотрите, ни духом блуда, ни побоями не усмирили мы его; напротив того, отваживается он противиться нам. Нападем же на него иным образом». А диавол не затрудняется в способах изъявить свою злобу. Так и на этот раз ночью демоны производят такой гром, что, по-видимому, все то место пришло в колебание, и, как бы разорив четыре стены Антониева жилища, вторгаются, преобразившись в зверей и пресмыкающихся. Все место мгновенно наполнилось призраками львов, медведей, леопардов, волов, змей, аспидов, скорпионов, волков. Каждый из этих призраков действует соответственно наружному своему виду. Лев, готовясь напасть, рыкает; вол готов, по-видимому, забодать; змея не перестает извиваться; волк напрягает силы броситься. И все эти привидения производят страшный шум, выказывают лютую ярость. Антоний, поражаемый и уязвляемый ими, чувствует ужасную телесную боль, но тем паче, бодрствуя душою, лежит без трепета и, хотя стонет от телесной боли, однако же, трезвясь умом и как бы с насмешкой, говорит: «Ежели есть у вас сколько-нибудь силы, то достаточно было прийти и одному из вас. Но Поелику Господь отнял у вас силу, то пытаетесь устрашить множеством. Уже то служит признаком вашей немощи, что обращаетесь в бессловесных». И с дерзновением присовокупляет: «Если можете и имеете надо мною власть, то не медлите и нападайте. А если не можете, то для чего мятетесь напрасно? Нам печатью и стеною ограждения служит вера в Господа нашего». Так демоны после многих покушений скрежетали только зубами на Антония, потому что более себя самих, нежели его, подвергали осмеянию.

10 . Господь же не забыл при сем Антониева подвига и пришел на помощь к подвижнику. Возведя взор, видит Антоний, что кровля над ним как бы раскрылась, и нисходит к нему луч света. Демоны внезапно стали невидимы, телесная боль мгновенно прекратилась, жилище его оказалось ни в чем не поврежденным. И ощутив эту помощь, воздохнув свободнее, чувствуя облегчение от страданий, обращается он с молитвою к явившемуся видению, и говорит: «Где был Ты? Почему не явился вначале – прекратить мои мучения?» И был к нему голос: «Здесь пребывал Я, Антоний, но ждал, желая видеть твое ратоборство; и Поелику устоял ты и не был побежден, то всегда буду твоим помощником и сделаю именитым тебя всюду». Услышав это, Антоний восстает и начинает молиться, и настолько укрепляется, что чувствует в теле своем более сил, чем было их прежде. Было же ему тогда около тридцати пяти лет.

11 . В следующий день вышедши из гробницы и исполнившись еще большей ревности к богочестию, приходит он к упомянутому выше древнему старцу и просит его жить с ним в пустыне. Поскольку же старец отказался и по летам и по привычке к пустынной жизни, то Антоний, немедля, уходит один на гору. Но враг, видя опять его ревностное намерение и желая воспрепятствовать этому, в мечтании представляет ему лежащее на пути большое серебряное блюдо. Антоний, уразумев хитрость ненавистника добра, останавливается и, глядя на блюдо, обличает кроющегося в призраке диавола, говоря: «Откуда быть блюду в пустыне? Не большая эта дорога, нет даже и следов проходившего здесь. Если бы блюдо упало, не могло бы оно утаиться, потому что велико, потерявший воротился бы и, поискав, непременно нашел бы его, ибо место здесь пустынное. Диавольская эта хитрость. Но не воспрепятствуешь этому твердому моему намерению, диавол: блюдо сие с тобою да будет в погибель» (). И когда Антоний сказал это, оно исчезло, как дым...от лица огня ().

12 . Потом идет он далее и видит уже не призрак, но настоящее золото, разбросанное на дороге. Врагом ли было оно положено, или иною высшею силою, которая и подвижнику давала случай испытать себя, и диаволу показывала, что он вовсе не заботится об имуществе, – этого не говорил и Антоний, и мы не знаем; известно же одно то, что видимое им было золото. Антоний, хотя дивится его множеству, однако же, перескочив, как через огонь, проходит мимо, не обращается назад и до того ускоряет свое шествие, что место это потерялось и скрылось из вида. Так, более и более утверждаясь в исполнении своего намерения, стремился он на гору и, по другую сторону реки нашедши пустое огражденное место, от давнего запустения наполнившееся пресмыкающимися, переселяется туда и начинает там обитать. Пресмыкающиеся, как будто гонимые кем, тотчас удаляются. Антоний же, заградив вход и запасши на шесть месяцев хлебов (так запасают фивяне, и хлеб у них нередко в продолжение целого года сохраняется невредимым), воду же имея внутри ограды, как бы укрывшись в некое недоступное место, пребывает там один, и сам не выходя, и не видя никого из приходящих. Так, подвизаясь, провел он долгое время, лишь два раза в год принимая хлебы через ограду.

13 . Приходящие к нему знакомые, поскольку он не позволял им входить внутрь ограды, нередко дни и ночи проводили вне ее; и слышат они, что в ограде как бы целые толпы мятутся, стучат, жалобно вопят и взывают: «Удались из наших мест, что тебе в этой пустыне? Не перенесешь наших козней». Стоящие вне подумали сначала, что с Антонием препираются какие-то люди, вошедшие к нему по лестницам; когда же, приникнув к скважине, не увидели никого, тогда, заключив, что это демоны, сами начали звать Антония, объятые страхом. И он скорее услышал слова последних, нежели обратил внимание на демонские вопли. Подойдя к двери, уговаривает пришедших удалиться и не бояться. «Демоны, – говорит он, – производят мечтания для устрашения боязливых. Посему, запечатлейте себя крестным знамением и идите назад смело, демоны же пусть делают из себя посмешище». И пришедшие, оградившись знамением креста, удаляются, а Антоний остается и не терпит ни малейшего вреда от демонов, даже не утомляется в подвиге, потому что учащение бывших ему горних видений и немощь врагов доставляют ему великое облегчение в трудах и возбуждают усердие к еще большим трудам. Знакомые часто заходили к нему, боясь найти его уже мертвым, но заставали поющим: да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его вси ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешницы от лица Божия (); и еще: вси язы ́цы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им ().

14 . Около двадцати лет провел так Антоний, подвизаясь в уединении, никуда не выходя и все это время никем не видимый. После же, поскольку многие домогались и желали подражать его подвижнической жизни, какие-то знакомые его пришли и силою разломали и отворили дверь. Исходит Антоний, как таинник и богоносец из некоего святилища, и приходящим к нему показывается в первый раз из своей ограды. И они, увидев Антония, исполняются удивления, что тело его сохранило прежний вид, не утучнело от недостатка движения, не иссохло от постов и борьбы с демонами. Антоний был таким же, каким знали его до отшельничества. В душе его та же была чистота нрава; не был он скорбию подавлен, не пришел в восхищение от удовольствия, не предался ни смеху, ни грусти, не смутился, увидев толпу людей, не обрадовался, когда все стали его приветствовать, но пребыл равнодушным, потому что управлял им разум, и ничто не могло вывести его из обыкновенного естественного состояния. Господь исцелил чрез него многих страждущих телесными болезнями, иных освободил от бесов, даровал Антонию и благодать слова; утешил он многих скорбящих, примирил бывших в ссоре, внушая всем ничего в мире не предпочитать любви ко Христу и увещавая содержать в памяти будущие блага и человеколюбие к нам Бога, Иже Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его (), убедил многих избрать иноческую жизнь, и, таким образом, в горах явились наконец монастыри; пустыня населилась иноками, оставившими свою собственность и вписавшимися в число жительствующих на Небесах.

15 . Когда для посещения братии необходимо было перейти водопроводный ров в Арсеное, полный крокодилов, Антоний лишь совершил молитву, после чего сам и все бывшие с ним вошли в ров и невредимыми перешли его. Возвратившись же в монастырь, упражняется он в прежних строгих трудах с юношеской бодростью и, часто беседуя, в монашествующих уже увеличивает ревность, в других же, и весьма многих, возбуждает любовь к подвижничеству. И вскоре, по силе удивительного слова его, возникают многочисленные монастыри, и во всех них Антоний, как отец, делается руководителем.

16 . Однажды собрались к нему все монахи, чтобы услышать его слово. Антоний же вышел и на языке египтян сказал им следующее: «К научению достаточно и Писаний, однако же нам прилично утешать друг друга верою и умащать речью. Поэтому и вы, как дети, говорите отцу, что знаете, и я, как старший вас возрастом, сообщу вам, что знаю и что изведал опытом». «Паче всего да будет у всех общее попечение о том, чтобы, начав, не ослабевать в деле, в трудах не унывать, не говорить: «Давно мы подвизаемся». Лучше, как начинающие только, будем с каждым днем приумножать свое усердие, потому что целая жизнь человеческая весьма коротка в сравнении с будущим веком; почему и все время жизни нашей пред жизнью вечной ничто. И хотя каждая вещь в мире продается за должную цену, и человек обменивает равное на равное, но обетование Вечной Жизни покупается за малую цену. Ибо написано: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь (). Посему, если и все восемьдесят, даже и сто лет пребудем в подвиге, то царствовать будем не равное ста годам время, но, вместо ста лет, воцаримся на веки веков и, подвизавшись на земле, приимем наследие не на земле, но, по обетованиям, имеем его на Небесах; притом же, сложив с себя тленное тело, восприимем тело нетленное».

17 . «Поэтому, дети, не будем унывать, что давно подвизаемся, или возноситься, будто сделали мы что-либо великое. Недостойны бо страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (), и взирая на мир, не будем думать, что отреклись мы от чего-либо великого. Ибо и вся земля эта очень мала пред целым небом. Поэтому, если бы мы были господами над всею землею и отреклись от всей земли, то и это не было бы еще равноценно Небесному Царству. Как пренебрегают одной драхмой меди, чтобы приобрести сто драхм золота, так и тот, кто господин всей земли, когда отрекается от нее, то оставляет малость и приемлет стократно большее. Если же вся земля не равноценна Небесам, то оставляющий небольшие поля как бы ничего не оставляет. Если оставит он и дом или довольное количество золота, то не должен хвалиться или унывать». «Притом, должны мы рассудить, что если и не оставим сего ради добродетели, то оставим впоследствии, когда умрем, и оставим, как часто бывает, кому не хотели бы, как напоминал об этом Екклесиаст (). Итак, почему же не оставить нам этого ради добродетели, чтобы наследовать за то Царство?» «Поэтому, никто из нас да не питает в себе желания приобретать. Ибо какая выгода приобрести то, чего не возьмем с собою? Не лучше ли приобрести нам то, что можем взять и с собою, как-то: благоразумие, справедливость, целомудрие, мужество, рассудительность, любовь, нищелюбие, веру во Христа, безгневие, страннолюбие? Эти приобретения уготовят нам пристанище в земле кротких прежде, нежели придем туда».

18 . «Такими-то мыслями да убеждает себя каждый не лениться, наипаче же, если рассудит, что он Господень раб и обязан работать Владыке. Как раб не осмелится сказать: поскольку работал я вчера, то не работаю сегодня; и вычисляя протекшее время, не перестанет он трудиться в последующие дни, напротив же того – каждый день, по написанному в Евангелии, оказывает одинаковое усердие, чтобы угодить господину своему и не быть в беде: так и мы каждый день станем пребывать в подвиге, зная, что, если один день вознерадим, Господь не простит нас за упущенное время, но прогневается на нас за нерадение. Это мы слышим и у Иезекииля (). Так и Иуда за единую ночь погубил труд протекшего времени».

19 . «Поэтому, чада, пребудем в подвиге и не предадимся унынию. Ибо в этом нам споспешник Господь, как написано: всякому, избравшему благое, поспешествует во благое» (). «А для того, чтобы не лениться, хорошо содержать в мысли Апостольское изречение: по вся дни умираю (). Ибо, если будем жить, как ежедневно готовящиеся умереть, то не согрешим. Сказанное же Апостолом имеет тот смысл, что мы каждый день, пробуждаясь от сна, должны думать, что не доживем до вечера, и также, засыпая, должны представлять, что не пробудимся от сна, потому что мера жизни нашей нам неизвестна, и каждый день измеряется Промыслом. А при таком образе мыслей, так живя каждый день, не будем мы ни грешить, ни питать в себе какого-либо пожелания, ни гневаться на кого-нибудь, ни собирать себе сокровища на земле; но, как ежедневно ожидающие смерти, будем нестяжательны, и всякому станем все прощать. Никак не дадим овладеть нами плотскому вожделению или другому нечистому удовольствию, будем же отвращаться сего как преходящего, пребывая в непрестанном страхе и имея всегда пред очами день Суда. Ибо сильный страх и опасение мучений уничтожают приятность удовольствия и восстановляют клонящуюся к падению душу».

20 . «Вступив на путь добродетели и начав шествие, тем паче напряжем силы – простираться вперед; и никто да не обращается вспять, подобно жене Лотовой, особенно же внимая сказанному Господом: никтоже возложив руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в Царствии Небесном (). Обратиться вспять не иное что значит, как сожалеть и думать снова о мирском». «Не приходите в страх, слыша о добродетели, не смущайтесь при ее имени. Она не далеко от нас, не вне нас образуется; дело ее в нас, и оно легко, если пожелаем только. Эллины, чтобы обучиться словесным наукам, предпринимают дальние путешествия, переплывают моря, а нам нет нужды ходить далеко ради Царствия Небесного, или переплывать море ради добродетели. Господь еще прежде сказал: Царствие Небесное внутрь вас есть (). Поэтому добродетель имеет потребность в нашей только воле; потому что добродетель в нас и из нас образуется. Она образуется в душе, у которой разумные силы действуют согласно с ее естеством. А сего достигает душа, когда пребывает, какою сотворена; сотворена же она доброю и совершенно правою. Посему и Иисус Навин, заповедуя народу, сказал: исправите сердца ваша ко Господу Богу Израилеву (); и Иоанн говорит: правы творите стези ваши (). Ибо душе быть правою значит – разумной ее силе быть в таком согласии с естеством, в каком она создана. Когда уклоняется душа и делается несообразною с естеством, тогда называется это пороком души. Итак, это дело не трудно. Если пребываем, какими созданы, то мы добродетельны. Если же рассуждаем худо, то осуждаемся, как порочные. Если бы добродетель была чем-либо приобретаемым отвне, то, без сомнения, трудно было бы стать добродетельным. Если же она в нас, то будем охранять себя от нечистых помыслов и соблюдем Господу душу, как приятый от Него залог, чтобы признал Он в ней творение Свое, когда душа точно такова, какою сотворил ее Бог».

21 . «Будем же домогаться, чтобы не властвовала над нами раздражительность и не преобладала нами похоть; ибо написано: гнев мужа правды Божия не соделовает. Похоть же заченши раждает грех, же содеян раждает смерть» (). «А при таком образе жизни будем постоянно трезвиться и, как написано, всяцем хранением блюсти сердце (). Ибо имеем у себя страшных и коварных врагов, лукавых демонов, с ними у нас брань, как сказал Апостол: несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем и к миродержителем тьмы века сего, к духовом злобы поднебесным (). Великое их множество в окружающем нас воздухе, и они недалеко от нас. Великая же есть между ними разность, и о свойствах их, и о разностях продолжительно может быть слово, но такое рассуждение пусть будет предоставлено другим, которые выше нас; теперь же настоит крайняя нам нужда узнать только козни их против нас».

22 . «Итак, во-первых, знаем, что демоны называются так не потому, что такими сотворены. Бог не сотворил ничего злого. Напротив того, и они созданы были добрыми, но, ниспав с высоты небесного разумения и вращаясь уже около земли, как язычников обольщали мечтаниями, так и нам, христианам, завидуя, все приводят в движение, желая воспрепятствовать нашему восхождению на Небеса, чтобы нам не взойти туда, откуда ниспали они». «Посему, потребны нам усильная и подвиги, чтобы, прияв от Духа дарование разсуждения духовом (), можно было человеку узнать о демонах, которые из них менее худы и которые хуже других, какой цели старается достигнуть каждый из них и как можно низложить и изгнать каждого. Ибо много у них ухищрений и злокозненных устремлений. Блаженному Апостолу и последователям его известны были козни сии, и они говорят: не не разумеваем умышлений его (). А мы, сколько опытом изведали о сих кознях, столько обязаны предохранять от них друг друга. Приобретая отчасти опытное о них ведение, сообщаю это вам, как детям».

23 . «Итак, демоны всякому христианину, наипаче же монаху, как скоро увидят, что он трудолюбив и преуспевает, прежде всего предприемлют и покушаются положить на пути соблазны. Соблазны же их суть лукавые помыслы. Но мы не должны устрашаться таковых внушений. Молитвою, постами и верой в Господа враги немедленно низлагаются. Впрочем, и по низложении они не успокаиваются, но вскоре снова наступают коварно и с хитростью. И когда не могут обольстить сердце явным и нечистым сластолюбием, тогда снова нападают иным образом и стараются уже устрашить мечтательными привидениями, претворяясь в разные виды и принимая на себя подобия женщин, зверей, пресмыкающихся, великанов, множества воинов. Но и в таком случае не должно приходить в боязнь от этих привидений, потому что они суть ничто и скоро исчезают, особливо если кто оградит себя верою и крестным знамением. Впрочем, демоны дерзки и крайне бесстыдны. Если и в этом бывают они побеждены, то нападают иным еще способом: принимают на себя вид прорицателей, предсказывают, что будет через несколько времени; представляются или высокорослыми, достающими головой до кровли, или имеющими чрезмерную толстоту, чтобы тех, кого не могли обольстить помыслами, уловить такими призраками. Если же и в этом случае найдут, что душа ограждена сердечною верою и упованием, то приводят уже с собою князя своего».

24 . Антоний сказывал, что «нередко видел он демонов такими, каким Господь изобразил диавола в откровении Иову, говоря: очи его видение денницы. Из уст его исходят аки свещи горящия, и размещутся аки искры огненныя: из ноздрей его исходит дым пещи горящия огнем углия: душа его яко углие, и яко пламы из уст его исходят (). Таким являясь, демонский князь устрашает, по сказанному выше, коварным своим велеречием, как еще обличил его Господь, сказав Иову: вменяет железо аки плевы, медь же аки древо гнило; мнит же море яко мироварницу, и тартар бездны якоже пленника; вменил бездну в прохождение (); и еще говоря через пророка: рече враг: гнав постигну (); и также чрез другого пророка: вселенную всю объиму рукою моею яко гнездо, и яко оставленная яица возму» (). «Так вообще стараются величаться демоны, и дают подобные обещания, чтобы обольстить богочестивых. Но мы, верные, и в этом также случае, не должны страшиться производимых врагом привидений и обращать внимание на слова его, потому что диавол лжет и вовсе не говорит ничего истинного. И действительно, его-то, изрекающего столько подобных дерзостей, Спаситель, как змия, извлек удицею, ему-то, как вьючному животному, обложил узду о ноздрех его, ему-то, как беглецу, вдел кольце в ноздри его, и шилом провертел устне его, и яко врабия связал его Господь, чтобы мы наругались над ним (). Диавол и все с ним демоны низложены пред нами, чтоб, как на змей и на скорпионов, наступать на них нам, христианам (). Доказательством же сему служит то, что живем мы ныне по правилам противным ему. И вот дающий обещание истребить море и объять вселенную не в силах ныне воспрепятствовать вашим подвигам и даже остановить меня, который говорю против него. Поэтому не будем обращать внимания, что ни говорил бы он, потому что лжет он. Не убоимся его привидений, потому что и они лживы. Видимый в них свет не есть свет действительный, вернее же сказать, что демоны носят в себе начаток и образ уготованного им огня. В чем будут они гореть, тем и покушаются устрашать людей. Внезапно являются, но немедленно также и исчезают, не причиняя вреда никому из верующих, нося же с собою подобие того огня, который приимет их в себя. Посему и в этом отношении не должно их бояться, потому что все их предначинания, по благодати Христовой, обращаются в ничто».

25 . «Они коварны и готовы во все превращаться, принимать на себя всякие виды. Нередко, будучи сами невидимы, представляются они поющими псалмы, припоминают изречения из Писаний. Иногда, если занимаемся чтением, и они немедленно, подобно эху, повторяют то же, что мы читаем; а если спим, пробуждают нас на молитву и делают это так часто, что не дают почти нам и уснуть. Иногда, приняв на себя монашеский образ, представляются благоговейными собеседниками, чтобы обмануть подобием образа и обольщенных ими вовлечь уже, во что хотят. Но не надобно слушать их, пробуждают ли они на молитву, или советуют вовсе не принимать пищи, или представляются осуждающими и укоряющими нас за то самое, в чем прежде были с нами согласны. Ибо не из благоговения и не ради истины делают это, но чтобы неопытных ввергнуть в отчаяние. Подвижничество представляют они бесполезным, возбуждают в людях отвращение от монашеской жизни, как самой тяжкой и обременительной, и препятствуют вести этот, противный им, образ жизни».

26 . «И посланный Господом пророк возвестил окаянство таковых, сказав: горе напаяющему подруга своего развращением мутным (). Такие предначинания и помышления совращают с пути, ведущего к добродетели». «И Сам Господь даже говорившим правду демонам (ибо справедливо они говорили: Ты еси Христос Сын Божий () повелевал молчать и воспрещал говорить, чтобы вместе с истиною не посеяли они собственной злобы своей, а также чтобы приобучились и мы никогда не слушать их, хотя бы они говорили и истину по видимости. Нам, имеющим у себя святые Писания и свободу, дарованную Спасителем, неприлично учиться у диавола, который не соблюл своего чина и изменился в мыслях своих. Посему-то Господь запрещает ему произносить изречения Писания: грешнику же рече Бог: вскую ты поведаеши оправдания Моя и восприемлеши завет Мой усты твоими ()? «Демоны все делают, говорят, шумят, притворствуют, производят мятежи и смятения к обольщению неопытных, стучат, безумно смеются, свистят, а если кто не обращает на них внимания, плачут и проливают уже слезы, как побежденные».

27 . «Господь, как Бог, налагал молчание на демонов; так нам, научившись у святых, прилично поступать подобно им и подражать их мужеству. А они, смотря на сие, говорили: внегда востати грешному предо мною. Онемех и смирихся, и умолчах от благ (); и еще: аз же яко глух не слышах, и яко нем не отверзаяй уст своих; и бых яко человек не слышай (). Так и мы не будем слушать демонов, как чуждых нам, не станем повиноваться им, хотя бы пробуждали нас на молитву, хотя бы говорили о посте; будем же более внимательны к предпринятому нами подвижничеству, чтобы не обольстили нас демоны, делающие все с хитростью. Но не должно нам и бояться демонов, хотя по видимости нападают на нас, даже угрожают нам , потому что они бессильны, и не могут ничего более сделать, как только угрожать».

28 . «Почему, хотя коснулся уже я сего мимоходом, однако же теперь не поленюсь сказать о том же пространнее. Такое напоминание послужит к вашей безопасности. По пришествии Господа враг пал, и силы его изнемогли. Посему, хотя ничего не может он сделать, однако же, как мучитель, по падении своем не остается в покое, но угрожает, хотя только словом». «Пусть же каждый из вас рассудит и сие и тогда в состоянии будет презирать демонов. Если бы демоны обложены были такими же телами, какими обложены мы, то могли бы они сказать: людей укрывающихся мы не находим, а найденным причиняем вред. Тогда и мы могли бы укрыться и утаиться от них, заперев двери. Но они не таковы, могут входить и в запертые двери; и все демоны, а первый из них диавол, носятся по всему воздуху, притом, они зложелательны, готовы вредить, и, как сказал Спаситель, отец злобы диавол есть человекоубийца искони (). Между тем, мы живы еще и даже ведем образ жизни противный диаволу. Итак явно, что демоны не имеют никакой силы. И место не препятствует им делать зло, и в нас видят они не друзей своих, которых стали бы щадить, и сами не такие любители добра, которые могли бы исправиться, но напротив того, они лукавы – о том единственно заботятся, чтобы любителям добродетели и богочестивым делать вред; однако же, Поелику ничего не в силах сделать, то и не делают вреда, а только угрожают. Но если бы они были в силах, то не стали бы медлить, но тотчас сделали бы зло, имея готовое на то произволение, особливо же сделали бы зло нам. Но вот, сошедшись, теперь говорим мы против них, и знают они, что, по мере нашего преспеяния, сами изнемогают; поэтому, если бы у них была власть, то не оставили бы в живых никого из христиан, потому что мерзость грешнику богочестие (). Поелику же ничего не в состоянии они сделать, то они паче уязвляются тем, что не могут исполнить угроз своих». «Притом, чтобы не бояться нам демонов, надобно рассудить и следующее. Если бы было у них могущество, то не приходили бы толпою, не производили бы мечтаний и не принимали бы на себя различных образов, когда строят козни; но достаточно было бы прийти только одному и делать, что может и хочет, тем более, что всякий имеющий власть не привидениями поражает, не множеством устрашает, но немедленно пользуется своею властью, как хочет. Демоны же, не имея никакой силы, как бы забавляются на зрелище, меняя личины и стращая детей множеством привидений и призраков. Посему-то наипаче и должно их презирать, как бессильных. Истинному Ангелу, посланному Господом на ассириян, не было нужды во множестве, в наружном призраке, в громе и треске; напротив того, в тишине оказал он власть свою и мгновенно истребил сто восемьдесят пять тысяч. Не имеющие же никакой силы демоны, каковы с нами препирающиеся, покушаются устрашить хотя мечтаниями».

29 . «Если кто приведет себе на мысль бывшее с Иовом и скажет, почему же диавол пришел и сделал с ним все: и имущества лишил его, и детей его умертвил, и самого поразил гноем лютым (), то да знает таковый, что не от силы диавола это зависело, но от того, что предал ему Иова на искушение; диавол же, конечно, не в силах был ничего сделать, потому просил и, получив дозволение, сделал. А поэтому тем паче достоин презрения враг, который, хотя и желал, однако же не в силах был ничего сделать даже одному праведнику. Ибо если бы имел на это силу, то не стал бы просить. Поелику же просил, и просил не однажды, но двукратно, то оказывается немощным и вовсе бессильным. И неудивительно, что не в силах был что-либо сделать с Иовом, когда не мог погубить и скота его, если бы не попустил ему Бог. Даже над свиньями не имеет власти диавол. Ибо, как написано в Евангелии, демоны просили Господа, говоря: повели нам ити в стадо свиное (). Если же не имеют власти над свиньями, тем паче не имеют над человеком, созданным по образу Божию».

30 . «Посему, должно бояться только Бога, а демонов презирать и нимало не страшиться их. Даже чем больше страхов производят они, тем усильнее будем подвизаться против них. Ибо сильное на них орудие – правая жизнь и вера в Бога. Боятся они подвижнического поста, бдения, молитв, кротости, безмолвия, несребролюбия, нетщеславия, смиренномудрия, нищелюбия, милостынь, безгневия, преимущественно же благочестивой веры во Христа. Посему-то и употребляют все меры, чтобы не было кому попирать их. Знают они, какую благодать против них дал верующим Спаситель, Который сказал: се даю вам власть наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию» ().

31 . «Поэтому, если выдают они себя за предсказателей, никто да не прилепляется к ним. Нередко сказывают они за несколько дней, что придут братия, и те действительно приходят. Делают же это демоны не по заботливости о внимающих им, но чтобы возбудить в них веру к себе, и потом, подчинив уже их себе, погубить. Посему, не должно слушать демонов, а надобно возражать на слова их, что не имеем в них нужды. Ибо что удивительного, если кто, имея тело тончайшее тела человеческого и увидев вступивших на путь, предваряет их в шествии и извещает о них? То же предсказывает и сидящий на коне, предварив идущего пешком. Посему и в этом не надобно удивляться демонам. Они не имеют предведения о том, чего еще нет. Единый есть сведый вся прежде бытия их (). Демоны же, как тати, забежав наперед, что видят, о том и извещают. И теперь о том, что делается у нас, как сошлись мы и беседуем о них, дадут они знать многим, прежде нежели кто-либо из нас уйдет отсюда и расскажет о том. Но то же может сделать и какой-нибудь резво бегающий отрок, предварив ходящего медленно. И я именно сказываю. Если намеревается кто идти из Фиваиды, или из другой какой страны, то прежде, нежели отправится он в путь, демоны не знают, пойдет ли, но как скоро видят идущего, забегают вперед, и прежде, нежели он пришел, извещают о нем; и таким образом идущие через несколько дней действительно приходят. Нередко же случается отправившимся в путь возвратиться назад, и тогда демоны оказываются лжецами».

32 . «Так, иногда велеречиво объявляют они о воде в реке Ниле: увидев, что много было дождей в странах эфиопских и зная, что от них бывает наводнение в реке, прежде нежели вода придет в Египет, прибегают туда и предсказывают. Но то же сказали бы и люди, если бы могли так скоро переходить с места на место, как демоны. И как страж Давидов, взошедши на высоту, прежде, нежели бывший внизу, увидел текущего, и шедший вперед, прежде, нежели другие, сказал не о чем-либо еще несовершившемся, но о том, что уже было и о чем известие уже приближалось (), так и демоны принимают на себя труд, и делают знать другим, чтобы только обольстить их. Если же Промыслу угодно будет в это время с водами или с путешествующими сделать что-либо иное (потому что и это возможно), то демоны окажутся лжецами, и послушавшие их будут обмануты».

33 . «Так произошли языческие прорицалища, так издавна люди вводимы были в заблуждение демонами. Но обольщение это наконец прекратилось. Ибо пришел Господь и привел в бездействие демонов и коварство их. Они ничего не знают сами собою, но, как тати, что видят у других, то и разглашают, и более угадывают, нежели знают по предведению. Посему, если предсказывают и правду, никто да не дивится им в этом. Ибо и врачи, опытом дознавшие свойства болезней, как скоро видят ту же болезнь в других, нередко, угадывая по навыку, предсказывают. Также кормчие и земледельцы, смотря на состояние воздуха, по навыку предсказывают или непогоду, или благорастворение воздуха. И никто не скажет поэтому, что предсказывают они по Божию внушению, а не по опыту и навыку. Посему, если и демоны иногда, угадывая, предсказывают также, то никто да не дивится им в этом и не слушает их». «И какая польза слушающим демонов заранее узнать от них будущее? Или какая важность в таком предведении, хотя бы узнали мы и правду? Это не составляет добродетели и, без сомнения, не служит доказательством добрых нравов. Никто из нас не осуждается за то, что не знал, и никто не ублажается за то, что приобрел сведение и узнал, но каждый подлежит суду в том, соблюл ли веру, искренне ли сохранил заповеди».

34 . «Посему, должно невысоко ценить такое предвидение, подвизаться и трудиться не для того, чтобы предузнавать, но чтобы доброю жизнью угодить Богу. Надобно и молиться не о том, чтобы иметь предведение, и не этой награды просить за подвиги, но просить Господа, чтобы Он споспешествовал нам в победе над диаволом». «Если же когда важно для нас иметь предведение, то чистым будем хранить ум. Ибо уверен я, что душа во всем чистая и верная своей природе, соделавшись прозорливою, может видеть больше и дальше, нежели демоны, потому что от Господа дается ей откровение. Такова была душа Елиссея, видевшая, что сделано было Гиезием (), и узревшая охраняющие ее силы» ().

35 . «Посему, когда демоны приходят к нам ночью, хотят возвестить будущее, или говорят: «Мы – Ангелы», – не внимайте им, потому что лгут. Если будут они хвалить ваше подвижничество и ублажать вас, не слушайте их и нимало не сближайтесь с ними, лучше же себя и дом свой запечатлейте крестом и помолитесь. Тогда увидите, что они сделаются невидимыми, потому что боязливы и особенно страшатся знамения креста Господня. Ибо, крестом отъяв у них силу, посрамил их Спаситель». «Если же будут упорствовать, издеваясь и принимая на себя разные виды, – не приходите в боязнь, не ужасайтесь, не внимайте им, как духам добрым. Ибо, при Божией помощи, возможно и нетрудно распознавать присутствие Ангелов добрых и злых». «Видение святых бывает невозмутительно. Не будут они ни спорить, ни вопиять, ниже услышит кто гласа их (). Являются они безмолвно и кротко, отчего в душе немедленно рождаются радость, веселие и дерзновение, – потому что со святыми Господь, Который есть наша радость и Сила Бога Отца. Душевные помыслы бывают невозмутимыми и неволненными, и душа, озаряемая видением, созерцает явившихся. В ней возникает желание божественных и будущих благ, и, конечно, возжелает она быть в соединении со святыми и отойти с ними. Если же иные, как люди, приводятся в страх видением добрых Ангелов, то явившиеся в то же мгновение уничтожают этот страх своею любовью, как поступили Гавриил с Захариею () и Ангел, явившийся женам во гробе Господнем (), и еще Ангел, упоминаемый в Евангелии и сказавший пастырям: не бойтеся (). Ощущается же страх не от душевной боязни, но от сознания присутствия высших сил. Таково видение святых».

36 . «А нашествие и видение духов злых бывает возмутительно, с шумом, гласами и воплями, подобно буйному движению худо воспитанных молодых людей или разбойников. От сего в душе немедленно происходят боязнь, смятение, беспорядок помыслов, грусть, ненависть к подвижникам, уныние, печаль, воспоминание о сродниках, страх смертный, и наконец – худое пожелание, нерадение о добродетели, нравственное расстройство». «Поэтому, если, увидев явившегося, приходите в страх, но страх ваш немедленно уничтожен, и вместо него происходят в вас неизглаголанная радость, благодушие, дерзновение, воодушевление, невозмутимость помыслов и все прочее, сказанное выше, мужество, любовь к Богу, то не теряйте упования и молитесь. Ибо радость и благоустроенность души показывают святость явившегося. Так Авраам, увидев Господа, возрадовася (), и Иоанн от гласа Богородицы Марии взыграся радощами (). А если чье явление сопровождают смятение, внешний шум и мирская пышность, угроза и все, сказанное выше, то знайте, что это – нашествие злых ангелов».

37 . «Да служит вам и то еще признаком: когда душа продолжает ощущать боязнь, – явившийся есть враг, потому что демоны не уничтожают боязни, как в Марии и Захарии – великий Архангел Гавриил, и в женах – явившийся во гробе Ангел. Напротив того, демоны, когда видят людей в боязни, тем паче умножают призраки, чтобы привести их в больший ужас, и наступая, уже ругаются, говоря: пад поклоншимися (). Так обольщали они язычников, и те лжеименно признавали их богами». «Но нас не оставил Господь быть в обольщении от диавола, когда, запрещая ему производить такие призраки, сказал: иди за Мною, сатано. Писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися, и Тому Единому послужиши (). Посему паче и паче да будет за сие презираем нами этот коварный. Что сказал ему Господь, то сказал ради нас, чтобы демоны, слыша и от нас подобное сему, обращались в бегство ради Господа, воспретившего им это».

38 . «Но не должно хвалиться силою изгонять бесов и превозноситься даром исцелений; не должно дивиться тому только, кто изгоняет бесов, и уничижать того, кто не изгоняет. Пусть каждый поучается подвижничеству другого: пусть или подражает и соревнует ему, или исправляет его. Творить знамения не от нас зависит, но есть дело Спасителя. Он сказал ученикам: не радуйтеся, яко дуси вам повинуются, но яко имена ваша написана суть на Небесех (). То, что имена написаны на Небе, свидетельствует о нашей добродетели и жизни, а изгонять бесов есть благодать даровавшего Спасителя. Посему, хвалившимся не добродетелью, но знамениями, и говорившим: Господи, не Твоим ли именем бесы изгонихом, и Твоим именем силы многи сотворихом? – ответствовал Господь: глаголю вам, не вем вас (; ). Ибо Господь не ведает путей нечестивых». «Сверх же всего, как сказал я и выше, должно молиться о том, чтобы приять дарование различения духов, чтобы, по написанному, не всякому духу веровать» ().

39 . «Намеревался было я смолчать и ничего не говорить от себя, удовольствовавшись одним сказанным, но, чтобы не подумали вы, будто бы говорю это просто так, а напротив того – уверились, что сказываю вам изведанную по опыту и сущую правду, хотя поступаю, как несмысленный, однако же, Поелику внемлющий сему Господь знает чистоту моей совести, знает, что делаю это не ради себя, но ради вашей любви и для вашего вразумления, то скажу, что еще дознал я о демонских начинаниях. Много раз ублажали меня демоны, а я заклинал их именем Господним. Много раз предсказывали они мне о разливе реки, а я спрашивал их: вам какое до сего дело? Иногда приходили с угрозами и окружали меня, как вооруженные воины. В иное время наполняли дом конями, зверями и пресмыкающимися, а я воспевал: сии на колесницех, и сии на конех: мы же во имя Господа Бога нашего призовем (), и по молитвам Господь обращал их в бегство. Иногда приходили во тьме, имея призрак света, и говорили: мы пришли озарить тебя, Антоний; но я, смежив глаза, молился, и тотчас угасал свет нечестивых. Чрез несколько месяцев пришли и будто воспевали псалмы и произносили места из Писаний; аз же яко глух не слышах (). Иногда приводили в колебание монастырь, но я молился, пребывая неподвижен мыслию. После сего еще пришли и стали рукоплескать, свистеть, плясать, но я молился и лежа пел про себя псалмы. Вскоре начали они плакать и рыдать, как изнемогшие, а я прославлял Господа, сокрушившего и посрамившего их дерзость и безумие».

40 . «Однажды явился с многочисленным сопровождением демон весьма высокий ростом и осмелился сказать: я – Божия сила; я – Промысл, чего хочешь, все дарую тебе. – Тогда дунул я на него, произнеся имя Христово, занес руку ударить его и, как показалось, ударил, – и при имени Христовом тотчас исчез великан этот со всеми его демонами. Однажды, когда я постился, пришел этот коварный в виде монаха, имея у себя призрак хлеба, и давал мне такой совет: ешь и отдохни после многих трудов; и ты – человек, можешь занемочь. – Но я, уразумев козни его, восстал на молитву, и демон не стерпел сего, скрылся и, исшедши в дверь, исчез, как дым. Много раз в пустыне мечтательно показывал мне враг золото, чтобы только прикоснулся я к нему и взглянул на него, но я отражал врага пением псалмов, и он исчезал. Часто демоны наносили мне удары, но я говорил: ничто не отлучит меня от любви Христовой. И после сего начинали они наносить сильнейшие удары друг другу. Впрочем, не я удерживал и приводил их в бездействие, но Господь, Который сказал: видех сатану яко молнию с небесе спадша (). А я, чада, помня изречение Апостольское, преобразих то на себе (), да научитесь не унывать в подвижничестве и не страшиться привидений диавола и демонов его».

41 . «Поелику же стал я столь несмыслен, что рассказываю о сем, то, для собственной вашей безопасности и небоязненности, приимите от меня и следующее и поверьте мне, потому что не лгу. Однажды кто-то в монастыре постучался ко мне в дверь. И вышедши, увидел я какого-то явившегося огромного великана. Потом, когда спросил я: кто ты? – Он отвечал: я – сатана. – После сего на вопрос мой: для чего же ты здесь? – сказал он: почему напрасно порицают меня монахи и все прочие христиане? Почему ежечасно проклинают меня? – И на слова мои: а ты для чего смущаешь их? – ответил: не я смущаю их, они сами себя возмущают, а я стал немощен. Разве не читали они: врагу оскудеша оружия в конец, и грады разрушил еси ()? Нет уже мне и места, не имею ни стрел, ни города. Везде христиане: пустыня и та наполняется монахами. Пусть же соблюдают сами себя и не проклинают меня напрасно. Тогда, подивившись благодати Господней, сказал я ему: всегда ты лжешь и никогда не говоришь правды, однако же теперь, и против воли, сказал ты это справедливо. Ибо Христос, пришедши, соделал тебя немощным, и низложив, лишил тебя всего. – Услышав имя Спасителя и не терпя палящей силы Его, диавол стал невидим».

42 . «Итак, если сам диавол сознается в своем бессилии, то, конечно, должны мы презирать и его, и демонов его. У врага и у псов его много хитростей, но мы, узнав немощь их, можем презирать их. А раз так, не будем упадать духом, питать в душе боязни, не станем сами для себя выдумывать побуждений к страху, говоря: не пришел бы демон и не поколебал бы меня, не восхитил бы он меня и не низринул бы; или, не напал бы внезапно и не привел бы в смятение. – Вовсе не будем давать в себе места таким мыслям и скорбеть, как погибающие. Паче же, будем благодушествовать и радоваться всегда, как спасаемые; будем содержать в мысли, что с нами Господь, Который низложил и привел в бездействие демонов. Будем представлять и помышлять всегда, что Поелику с нами Господь, то ничего не сделают нам враги». «Какими они нас находят, приходя к нам, такими и сами делаются в отношении к нам; и какие мысли в нас находят, такие и привидения представляют нам. Поэтому, если найдут нас боязливыми и смущенными, то немедленно нападают, как разбойники, нашедшие неохраняемое место, и что сами в себе думаем, то и производят в большем виде. Если видят нас страшливыми и боязливыми, то еще больше увеличивают боязнь привидениями и угрозами, и наконец – бедная душа мучится тем. Но если найдут нас радующимися о Господе и помышляющими о будущих благах, содержащими в мыслях дела Господни и рассуждающими, что все в руке Господней, что демон не в силах побороть христианина и вообще ни над кем не имеет власти, то, видя душу, подкрепляемую такими мыслями, демоны со стыдом обращаются вспять. Так враг, видя Иова огражденным, удалился от него, но сделал пленником своим Иуду, нашедши, что он лишен такой защиты». «Посему, если хотим презирать врага, то будем всегда помышлять о делах Господних. Душа постоянно да радуется в уповании; и увидим, что демонские игралища – то же, что дым, что демоны скорее сами побегут, нежели нас будут преследовать, потому что они, по сказанному прежде, крайне боязливы, ожидая уготованного им огня».

43 . «А для небоязненности своей пред демонами делайте такое испытание. Когда бывает какое-либо привидение, не впадай в боязнь, но каково бы ни было это привидение, прежде всего смело спроси: кто ты и откуда? И если это будет явление святых, то они удостоверят тебя и страх твой претворят в радость. А если это диавольское привидение, оно тотчас утратит силу, как скоро мысль твоя тверда. Ибо признак невозмущаемого духа – при всяком случае спрашивать: кто ты и откуда? Так вопросил сын Навин и узнал, кто был Явившийся (). Так враг не утаился от вопросившего Даниила» ().

44 . Когда беседовал так Антоний, все тому радовались; в одних возрастала любовь к добродетели, в других искоренялось нерадение, в иных прекращалось самомнение; все же, дивясь данной от Господа Антонию благодати к различению духов, убеждались в том, что должно презирать демонские наветы. Монастыри в горах подобны были скиниям, наполненным божественными ликами псалмопевцев, любителей учения, постников, молитвенников, которых радовало упование будущих благ и которые занимались рукоделиями для подаяния милостыни, имели между собою взаимную любовь и согласие. Подлинно представлялась там как бы особая некая область богочестия и правды. Не было там ни притеснителя, ни притесненного, не было укоризн от сборщика податей, подвижников было много, но у всех одна мысль – подвизаться в добродетели. А потому, кто видел эти монастыри и такое благочиние иноков, тот должен был снова воскликнуть и сказать: коль добри доми твои, Иакове, и кущи твоя, Израилю! яко дубравы осеняющия, и яко сад при реце, и яко кущи, яже водрузи Господь, и яко кедри при водах ().

45 . А сам Антоний, по обычаю уединяясь особо в монастыре своем, усиливал подвиги и ежедневно воздыхал, помышляя о небесных обителях, вожделевая их и обращая взор на кратковременность человеческой жизни. Когда хотелось вкушать пищу, ложился спать, приступал к исполнению других телесных потребностей; чувствовал он стыд, представляя себе разумность души. Нередко, со многими другими иноками приступая к трапезе и вспомнив о пище духовной, отказывался от еды и уходил от них далеко, почитая для себя за стыд, если увидят другие, что он ест. По необходимому же требованию тела вкушал пищу, но особую, а нередко и вместе с братией, сколь же стыдясь их, сколь и уповая предложить им слово на пользу. Он говорил: «Все попечение прилагать надобно более о душе, а не о теле, и телу уступать по необходимости малое время, все же остальное посвящать наипаче душе и искать ее пользы, чтобы не увлекалась она телесными удовольствиями, но паче ей порабощалось тело. Это-то и значит сказанное Спасителем: не пецытеся душею вашею, что ясте... ни телом вашим, во что облечетеся (). И вы не ищите, что ясте, или что пиете: и не возноситеся. Всех бо сих язы ́цы мира сего ищут: ваш же Отец весть, яко требуете сих всех. Обаче ищите прежде всего Царствия Божия, и сия вся приложатся вам» ().

52 . Хотя диавол наблюдал за Антонием и, как воспевает Давид, скрежетал на него зубы своими (), Антоний, утешаемый Спасителем, пребывал невредимым от коварства и многоразличных козней диавола. Так, в одну ночь, когда Антоний проводил время во бдении, враг посылает на него зверей. Едва ли не все гиены, этой пустыни, вышедши из нор, окружают его. Антоний стоял посреди них, и каждая зияла на него и угрожала ему угрызением. Уразумев в этом хитрость врага, он сказал гиенам: «Если имеете власть надо мною, то я готов быть пожран вами. А если посланы вы демонами, то не медлите и удалитесь, потому что я – раб Христов». Едва Антоний сказал это, гиены бежали, как бы гонимые бичом слова.

53 . Потом через несколько дней, когда занимался он работой (ибо любил быть в труде), кто-то, став у двери, потянул к себе то, что плел тогда Антоний, делал же он корзины и отдавал их приходящим за приносимое ему. Антоний встал и видит зверя, который до чресл походит на человека, а голени и ноги у него подобны ослиным. Антоний запечатлел только себя знамением креста и сказал: «Я – раб Христов, если послан ты на меня, то вот я перед тобой». Зверь с бывшими в нем демонами побежал так быстро, что от скорости пал и издох. Смерть этого зверя означала падение демонов, которые прилагали все старание, чтобы удалить Антония из пустыни, и не возмогли.

54 . Однажды он отправился в путь вместе с пришедшими к нему монахами, которые упросили его посетить их и место их жительства. Верблюд нес для них хлебы и воду, потому что пустыня эта безводна, и воды, годной к питию, не было нигде, кроме одной той горы, на которой был монастырь Антониев, где и запаслись они водою. Когда же на пути вода у них истощилась, а зной был весьма сильный, то все были в опасности лишиться жизни. Обойдя окрестности и не нашедши воды, не в силах уже были продолжать пути, легли на земле, и отчаявшись в жизни своей, пустили верблюда идти, куда хочет. Старец, видя, что все бедствуют, весьма опечалившись и воздохнув, отходит от них недалеко и, преклонив колена и воздев руки, начинает молиться; и Господь вскоре соделал, что потекла вода на том месте, где он стоял на молитве, и таким образом утолили все жажду и оживились, наполнили мехи водою, стали искать верблюда и нашли его. Случилось же так, что веревка обвилась около одного камня и удержала верблюда. Итак, привели его назад, и, напоив, возложили на него мехи, и продолжали путь безбедно. Когда же Антоний дошел до первых на пути монастырей, все приветствовали его, взирая на него, как на отца, а он, как бы принеся напутствие с горы, угощал их словом и преподавал им, что было на пользу. Снова на горах были радость, соревнование о преспеянии и утешение взаимное друг друга верою. Радовался и сам Антоний, увидев ревность иноков, и сестру свою, состарившуюся в девстве и уже настоятельницу других девственниц.

55 . Через несколько дней опять ушел он на свою гору. И тогда стали уже приходить к нему многие; осмеливались даже приходить и иные страждущие. Всякому приходящему к нему иноку давал он постоянно такую заповедь: «Веруй в Господа и люби Его, храни себя от нечистых помыслов и плотских удовольствий и, как написано в Притчах, ниже прельщайся насыщением чрева (), бегай тщеславия, молись непрестанно, пой псалмы перед сном и после сна, тверди заповеди, данные тебе в Писании, содержи в памяти деяния святых, чтобы памятующая заповеди душа твоя имела ревность святых образцом для себя». Особливо же советовал Антоний непрестанно размышлять об Апостольском изречении: солнце да не зайдет в гневе вашем (), и думать, что сказано это вообще относительно ко всякой заповеди, чтобы не заходило солнце не только в гневе, но и в другом грехе нашем. Ибо хорошо и необходимо, чтобы не осуждали нас ни солнце за дневной проступок, ни луна за ночной и даже за худое помышление. А чтобы соблюсти себя от этого, хорошо – выслушать и сохранять Апостольское слово. Ибо сказано: себя истязуйте, себе искушайте (). Поэтому, пусть каждый ежедневно дает себе отчет в дневных и ночных своих поступках. И если согрешил, да не хвалится тем, но да пребывает в добре, и не предается нерадению, и ближнего не осуждает, и себя не почитает праведным, дóндеже , как сказал блаженный Апостол Павел, приидет Господь (), испытующий тайное. Нередко и от нас самих бывает сокрыто, что делаем мы. Но хотя не ведаем этого мы, однако же Господь видит все. Посему, суд предоставив Господу, будем сострадательны друг к другу, станем друг друга тяготы носить () и истязывать самих себя, и, в чем мы недостаточны, постараемся то восполнять. А к ограждению себя от греха будем соблюдать еще следующее. Пусть каждый из нас замечает и записывает свои поступки и душевные движения, как бы с намерением сообщать это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-либо худое. Ибо кто, когда грешит, желает, чтобы это видели? Или кто, согрешив, не пожелает лучше солгать, только бы утаить грех? Как, наблюдая друг за другом, не станем творить блуда, так, если будем записывать свои помыслы, с намерением сообщать их друг другу, то легче соблюдем себя от нечистых помыслов, стыдясь известности. Итак, записывание да заменит для нас очи наших сподвижников, чтобы, когда записываем, чувствовали такой же стыд, какой чувствуем, когда смотрят на нас, тогда и в мысли даже не станем держать что-либо худое. Если так будем образовать себя, то придем в состояние порабощать тело свое, угождать Господу и попирать козни врага».

56 . Такие наставления давал Антоний приходящим; к страждущим же был сострадателен и молился вместе с ними. И Господь часто внимал молитвам его о многих. Но когда и услышан был Господом, не хвалился; и когда не был услышан, не роптал. Но как сам всегда благодарил Господа, так и страждущим внушал быть терпеливыми и знать, что исцеление не от него и вовсе не от людей, но от одного только Бога, Который подает его, когда хочет и кому хочет. Посему и страждущие принимали наставления старца, как врачевство, учась не малодушествовать, а паче, быть терпеливыми, исцеляемые же научались воздавать благодарение не Антонию, но единому Богу.

57 . Некто по имени Фронтон, из царедворцев, страдая жестокою болезнью, кусал себе язык и готов был лишить себя зрения. Пришедши на гору, просил он Антония помолиться о нем. Антоний, помолившись, сказал Ферапонту: «Иди и исцелеешь». Когда же больной упорствовал и не покидал монастырь несколько дней, Антоний настаивал на своем, говоря: «Не можешь ты исцелиться, пока здесь; иди, и, достигнув Египта, увидишь совершившееся на тебе знамение». Фронтон поверил, ушел и, как только увидел Египет, болезнь его миновала, и стал он здоров по слову Антония, как во время молитвы открыл ему Спаситель.

58 . Одна девица из Трипольского Бусириса имела страшную и крайне гнусную болезнь. Слезы ее, мокрота и влага, текшая из ушей, как скоро падали на землю, тотчас превращались в червей; тело же ее было расслаблено и глаза находились в неестественном состоянии. Родители ее, узнав, что монахи идут к Антонию, по вере в Господа, исцелившего кровоточивую, просили их взять с собою их дочь. Поскольку же монахи отказались, то родители с отроковицею остались близ горы у исповедника и монаха Пафнутия. Монахи пришли к Антонию, и едва хотели известить его о девице, как он упредил их и рассказал, какая болезнь у отроковицы и как шла она с ними; когда начали они просить, чтобы позволил и родителям с девицей войти, Антоний сего не дозволил, но сказал: «Идите, и, если девица не умерла, найдете ее исцеленною. Не мое это дело и не для чего приходить ей ко мне, бедному человеку; исцеление подается от Спасителя, Который на всяком месте творит милость Свою призывающим Его. Господь преклонился на молитву ее, а человеколюбие Его открыло и мне, что исцелит Он болезнь находящейся там отроковицы». Так совершилось чудо; монахи пошли, и родителей нашли радующимися, а отроковицу уже здоровою.

59 . Шли два брата, и когда на пути недостало у них воды, один умер, а другой близок был к смерти и, не имея сил идти, лежал уже на земле и ждал, что умрет. Антоний, пребывавший в горе, призывает двоих монахов, бывших тогда при нем, и понуждает их спешить, говоря: «Возьмите сосуды с водою и идите скорее на египетскую дорогу. Из двоих путников один уже умер, другой скоро умрет, если не поспешите. Это открыто мне ныне во время молитвы». Монахи идут, находят лежащего мертвеца, предают его погребению, а другого возвращают к жизни водою и приводят к старцу; расстояние же было одного дня пути. Если кто спросит, почему Антоний не сказал прежде, нежели другой скончался, то вопрос будет несправедлив. Определение смерти было не от Антония, но от Бога, Который одному определил умереть, а о другом дал откровение. В Антонии же чудно было только то, что, пребывая в горе, имел трезвенное сердце; и Господь показал ему, что происходило вдалеке.

60 . Однажды, пребывая в горе и возведя взор, видит Антоний, что возносится некто по воздуху, к великой радости встречающих его. Потом, дивясь и ублажая таковой сонм, начинает он молиться, чтобы открыто ему было, что это значит. И вдруг приходит к нему глас: «Это душа Амуна, нитрийского инока». Амун же до старости пребыл подвижником. А расстояние от Нитрии до горы, где жил Антоний, было тринадцати дней пути. Поэтому бывшие с Антонием, видя дивящегося старца, пожелали знать причину и услышали, что (недавно) скончался Амун, а он был известен им, потому что часто бывал там и притом много совершено было им знамений, из которых одно таково. Однажды настояла Амуну нужда переправиться через реку, называемую Ликос, было же тогда полноводие. Амун стал просить бывшего с ним Феодора отойти дальше, чтобы не видеть им друг друга обнаженными, когда будут переплывать реку. Потом, когда Феодор удалился, Амун устыдился даже самого себя увидеть обнаженным, но пока боролся он со стыдом и беспокоился, внезапно перенесен был на другой берег. Феодор, также муж благоговейный, приблизившись и увидев, что Амун предварил его и нимало не омочился в воде, просит сказать, как он переплыл. Когда же увидел, что Амун не хочет сказать этого, обняв ноги его, стал уверять, что не пустит его, пока не узнает. Тогда Амун, в ответ на упорство Феодора и слова, сказанные им, попросив сперва никому не говорить об этом до смерти его, признался, что перенесен был и поставлен на другой берег, вовсе же не ходил по водам; ибо это совершенно невозможно людям, возможно же Единому Господу и тому кому Он дозволит это, как дозволил великому Апостолу Петру. Феодор рассказал это по смерти Амуна. Монахи, которым Антоний сказал о кончине Амуна, заметили день. И когда, через тридцать дней, пришли братия из Нитрии, то спросили их и узнали, что Амун почил в тот самый день и час, в который старец видел возносимую душу его. Те и другие много дивились чистоте души Антония и тому, как он совершившееся на расстоянии тринадцатидневного пути узнал в то же самое мгновение и видел возносимую душу.

61 . Однажды комит Архелай, нашедши Антония на внешней горе, попросил его только помолиться о Поликратии, чудной и христоносной девственнице в Лаодикии. Страдала же она от чрезвычайных подвигов жестокою болью в чреве и боку и вся изнемогла телесно. Антоний помолился, а комит заметил день, в который принесена была молитва, и возвратясь в Лаодикию, нашел девственницу здоровою. Спросив же, когда и в какой день освободилась она от болезни, вынимает хартию, на которой записал время молитвы, и после ответа исцеленной показывает свою запись. Все удивились, узнав, что тогда Господь избавил ее от страданий, когда молился о ней и призывал на помощь Спасителеву благость Антоний.

62 . Часто и об идущих к нему за несколько дней, даже за месяц, предсказывал Антоний, по какой причине идут они. Ибо одни приходили единственно для того, чтобы видеть его, другие по причине болезни, а иные, потому что страдали от бесов. И трудность путешествия никто не почитал для себя бременем и не жалел о трудах, потому что каждый возвращался, чувствуя пользу. Когда же было Антонию подобное видение и рассказывал он об этом, – всегда просил, чтобы никто не удивлялся ему в том, дивился же бы паче Господу, Который нам, человекам, даровал возможность познавать Его по мере сил наших.

63 . Как-то раз, когда Антоний пришел в монастыри, бывшие на внешней горе, его упросили взойти на корабль и помолиться с монахами. Он один почувствовал сильное и весьма отвратительное зловоние. Бывшие на корабле говорили, что есть тут рыба и соленое мясо, оттого и запах, но Антоний сказал, что это зловоние иного рода. Пока еще говорил он, возопил вдруг юноша, одержимый бесом, который, войдя на корабль прежде других, скрывался на нем. Бес, по сделанному ему запрещению именем Господа нашего Иисуса Христа, вышел, а человек этот стал здоров, и все поняли, что зловоние было от беса.

64 . И иной некто из людей знатных пришел к Антонию, имея в себе беса; бес этот был весьма лют; одержимый им не знал, что приведен к Антонию, и пожирал извержения тела своего. Приведшие просили Антония помолиться о бесноватом. Антоний из сострадания к юноше молится и всю ночь проводит с ним во бдении. Перед рассветом юноша, внезапно устремившись на Антония, повергает его на землю, и когда пришедшие с ним вознегодовали на это, Антоний говорит им: «Не сердитесь на юношу, виноват не он, но живущий в нем бес. Поелику наложено на него запрещение и велено ему идти в места безводные, то пришел он в ярость и поступил так со мною. Поэтому прославьте Господа. Ибо такое устремление на меня юноши было для вас знамением, что бес вышел». Когда говорил еще это Антоний, юноша уже стал здоров и, наконец, образумившись, узнал, где он, и приветствовал старца, принося благодарение Богу.

65 . Весьма многие из монахов согласно и одинаково рассказывали, что совершено Антонием много и иного сему подобного. Но это еще не так чудно, как следующее, которое пред всем иным кажется наиболее чудным. Однажды, встав помолиться, перед вкушением пищи около девятого часа, Антоний ощущает в себе, что он восхищен умом, а что всего удивительнее, видит сам себя, будто бы он вне себя, и кто-то как бы возводит его по воздуху; в воздухе же стоят какие-то угрюмые и страшные лица, которые хотят преградить ему путь к восхождению. Поскольку же путеводители Антониевы сопротивлялись им, то требуют они отчета – не подлежит ли Антоний какой-либо ответственности перед ними, а поэтому хотят вести счет с самого его рождения. Но путеводители Антониевы воспрепятствовали тому, говоря: «Что было от рождения его, то изгладил Господь; ведите счет с того времени, как сделался он иноком и дал обет Богу». Тогда, поскольку обвинители не могли уличить его, свободен и невозбранен сделался ему путь. И вдруг видит он, что как бы возвращается и входит сам в себя, и снова делается прежним Антонием. Забыв о вкушении пищи, остаток дня и целую ночь проводит он в воздыханиях и молитве, пораженный видением того, со сколь многими врагами предстоит нам брань и с какими трудами должно человеку проходить по воздуху. И тогда пришло ему на память, что в этом именно смысле сказал Апостол: по князю власти воздушныя (). Ибо враг имеет в воздухе власть вступать в борьбу с проходящими по оному, покушается преграждать им путь. Почему наипаче и советовал Апостол: приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют (), чтобы посрамился враг, ничтоже имея глаголати о нас укорно (). А мы, слыша это, приведем себе на память Апостола, который говорит: аще в теле, не вем, аще ли кроме тела, не вем, весть (). Но Павел восхищен был до третьего Неба, и нисшел оттоле, услышав неизреченные глаголы, Антоний же видел себя проходящим по воздуху и боровшимся там, пока не оказался свободным.

66 . Антоний имел еще и такой дар. Во время пребывания своего на горе в уединении, если иногда, предложив сам себе какой-либо вопрос, приходил в недоумение, то, по Божию промышлению, во время молитвы бывало ему о том откровение, и блаженный, по написанному, был научаем Богом (, ). Так, однажды вел он разговор с пришедшими к нему о состоянии души по смерти и о том, где будет ее местопребывание. В следующую ночь зовет его некто свыше, говоря: «Встань, Антоний, выйди и посмотри». Антоний выходит (ибо знал, кому должно повиноваться) и, возведя взор, видит, что стоит кто-то высокий, безобразный и страшный, касаясь главою облаков, и что восходят еще некие, как бы окрыленные, и первый простирает к последним руки и одним преграждает путь, другие же перелетают через него и, миновав его, безбедно уже возносятся вверх. На последних великан этот скрежещет зубами, о тех же, которые падают вниз, радуется. Вдруг Антонию говорит голос: «Уразумей видимое». Тогда отверзся ум его и уразумел он, что это есть прехождение душ, что стоящий великан есть враг, завидующий верным, и он подпадших власти его удерживает и возбраняет им идти далее, но не может задержать непокорившихся ему, потому что они проходят выше его. Увидев это и такое видение прияв как бы за напоминание себе, Антоний стал прилагать вящшее старание, чтобы ежедневно преуспевать в прежних подвигах. Объявлял же он о таких видениях неохотно. Но поскольку бывшие с ним, когда видели, что он долее обыкновенного молится и выглядит удивленным, спрашивали его и докучали ему своими вопросами, то принужден бывал отвечать им, как отец, который ничего не может скрыть от детей; притом полагал он, что совесть его остается чиста, а им рассказ его послужит на пользу, когда узнают, что подвижничество имеет благие плоды и что видения нередко бывают утешением в трудах.

67 . Антоний был терпеливого нрава и имел смиренномудрое сердце. При всей духовной высоте своей, чрезвычайно уважал церковное правило и всякому церковнослужителю готов был отдавать перед собою предпочтение. Не стыдился преклонять главу перед епископами и пресвитерами. Если когда приходил к нему какой диакон ради пользы своей, он предлагал ему слово на пользу, но совершение молитв предоставлял диакону, не стыдясь учиться и сам. Нередко предлагал вопросы и желал слушать пребывающих с ним; сознавался, что и сам получает пользу, если кто скажет что-либо полезное. И лицо его имело великую и необычайную приятность. Приял же Антоний от Спасителя и сие дарование: если бывал он окружен множеством монахов, и кому-нибудь, не знавшему его прежде, желательно было видеть его, то, миновав других, он прямо подходил к Антонию, как бы привлекаемый взором его. Среди других выделялся Антоний не ростом и взрачностью, но благонравием и чистотою души. Поскольку душа была безмятежна, то и внешние чувства оставались невозмущаемыми, а потому от душевной радости весело было и лицо, и по движениям телесным можно было ощущать и уразумевать спокойствие души, согласно с написанным: сердцу веселящуся, лице цветет, в печалех же сущу, сетует (). Так Иаков узнал, что Лаван замышляет худое, и сказал женам своим: несть лице отца вашего, якоже вчера и третияго дне (). Так Самуил узнал Давида, потому что радостотворны были очи его и зубы белы, как молоко. Так узнавали и Антония, потому что при душевном спокойствии никогда не возмущался, и при радостном состоянии духа никогда не бывал мрачен.

68 . Весьма чуден был он по вере и благочестив. Никогда не имел общения с отщепенцами мелетианами, зная давнее их лукавство и отступничество, не беседовал дружески с манихеями, или с другими еретиками, разве только для вразумления, чтобы обратились к благочестию. И сам так думал, и другим внушал, что дружба и беседа с еретиками – вред и погибель душе. Гнушался также и арианской ересью, и всякому давал заповедь не сближаться с арианами и не иметь их зловерия. Когда приходили к нему некоторые из ариан, то, испытав и изведав, что они иночествуют, прогонял с горы, говоря, что речи их хуже змеиного яда.

69 . Однажды ариане распустили ложный слух, будто и Антоний одинаковых с ними мыслей. Тогда вознегодовал он и раздражился против них, затем, по просьбе епископов и всей братии, сошел с горы и, прибыв в Александрию, осудил ариан, сказав, что арианство есть последняя ересь и предтеча антихриста. Народ же он поучал, что «Сын Божий не тварь и не из не-сущих, но есть вечное Слово и Премудрость Отчей сущности. А посему нечестиво – говорить о Сыне: было, когда Его не было. Ибо Слово всегда соприсуще Отцу. Поэтому, не имейте никакого общения с нечестивейшими арианами. Ибо нет никакого общения свету ко тьме (). Как вы, благочестиво верующие, именуетесь христианами, так они, именующие тварью Сущего от Отца Божия Сына и Отчее Слово, ничем не отличаются от язычников, служа твари паче сотворшего Бога. Верьте же, что даже и вся тварь негодует на них за то, что Творца и Господа вселенной, Имже вся быша, сопричисляют к существам сотворенным».

70 . Весь народ радовался, слыша, что такой муж анафематствует христоборную ересь. Все жители города сходились видеть Антония. Даже язычники и так называемые их жрецы приходили в храм Господень, говоря: «Желаем видеть человека Божия». Ибо так называли его все. И здесь Господь через него освободил многих от бесов и исцелил повредившихся в уме. Многие даже из язычников желали хотя бы прикоснуться к старцу, уверенные, что получат от сего пользу. И действительно, в эти немногие дни столько людей обратилось в , сколько в иные времена обращалось в продолжение года. Иные думали, что стечение народа беспокоит его, и потому отгоняли от него всех приходящих, но невозмущаемый ничем Антоний сказал: «Число приходящих не больше числа демонов, с которыми ведем брань у себя на горе». Когда же Антоний покидал гору и мы сопровождали его, то как только дошли до городских врат, одна женщина воскликнула позади нас: «Остановись, человек Божий! Дочь мою жестоко мучит бес. Остановись, умоляю тебя, чтобы и мне, спеша за тобою, не потерпеть беды». Старец, услышав это и упрошенный нами, охотно остановился. Когда женщина приблизилась, дочь ее повергнута была на землю, но Антоний помолился и призвал имя Христово. Тотчас отроковица встала здоровою, потому что вышел из нее нечистый бес. Мать благословляла Бога, и все воздавали Ему благодарение. Сам же Антоний радовался, возвращаясь в гору, как в собственный свой дом.

72 . Был же он весьма разумен и, что удивительно, не учась грамоте, отличался тонкостью и проницательностью ума. Однажды пришли к нему два языческих философа, думая, что могут искусить Антония. Был же он на внешней горе и, догадавшись по лицу шедших, какие это люди, вышел к ним и сказал через переводчика: «Почему столько беспокоитесь вы, философы, для человека несмысленного?» Когда же ответили они, что Антоний человек вовсе не несмысленный, а напротив того – весьма умный, тогда продолжал он: «Если шли вы к человеку несмысленному, то напрасен труд ваш. А если почитаете меня разумным, то будьте такими же, каков я, потому что хорошему должно подражать. Если бы и я пришел к вам, то вам стал бы подражать. Если же вы ко мне пришли, то будьте такими же, каков я, а я – христианин». Философы удалились в удивлении. Они видели, что и демоны боятся Антония.

73 . Когда как-то встретились с ним на внешней горе иные, подобные сим философам, и думали осмеять его в том, что не учится он грамоте, то Антоний спросил их: «Как скажете, что первоначальнее – ум или письмена? И что чему причиною: ум ли письменам, или письмена уму?» Поскольку же ответили они: ум первоначальнее, и он изобретатель письмен, то Антоний сказал: «Поэтому, в ком здравый ум, тому не нужны письмена». Этот ответ поразил и философов, и всех бывших при сем, и они ушли, дивясь, что в неученом нашли такую проницательность. Ибо Антоний, возросший и состарившийся на горе, не грубый имел нрав, а напротив того – был приятен и обходителен. Слово его пропитано было Божественною солью, а потому, никто не имел к нему ненависти, все же приходившие к нему паче о нем радовались.

74 . И действительно, когда после сего пришли к нему еще несколько язычников, почитавшихся мудрецами, и потребовали у него слова о вере нашей во Христа, имели же намерение войти в рассуждение о проповеди Божественного Креста, чтобы посмеяться, то Антоний, помолчав немного и сперва пожалев об их невежестве, сказал им через переводчика, верно передававшего слова его: «Что лучше, исповедовать ли Крест, или так называемым вашим богам приписывать блудодеяния и деторастление? Проповедуемое у нас есть доказательство мужества и знак презрения смерти, а чему учите вы, то заражено непотребством. Притом, что лучше: сказать ли, что Слово Божие не изменилось и, пребывая одним и тем же, к облагодетельствованию человеков и для спасения их, восприяло на Себя человеческое тело, чтобы, приобщившись к бытию человеческому, соделать людей причастниками Божественного и духовного естества, или Божество уподоблять бессловесным, и потому, чествовать животных четвероногих, пресмыкающихся и человеческие изображения? А таковы чтилища ваших мудрецов! Как же осмеливаетесь вы насмехаться над нами, которые говорим, что Христос явился человеком, когда сами, сводя душу с неба, утверждаете, что она блуждает и с небесного свода ниспадает в тело? И пусть бы еще ниспадала только в тело человеческое, а не переходила и не переселялась в четвероногих и пресмыкающихся! Наша вера говорит о пришествии Христовом для спасения человеческого, а вы заблуждаетесь, потому что толкуете о душе нерожденной. Мы рассуждаем о всемогуществе и человеколюбии Промысла, потому что и сие не невозможно Богу, а вы, называя душу образом ума, приписываете ей падения и суесловите, что она превратна, а наконец, по причине превратности души, допускаете, что и самый ум превратен. Ибо каков образ, таким необходимо быть и тому, чей он образ. Поелику же так думаете об уме, то размыслите, не хулите ли через это и Того, Кто Отец уму».

75 . «А если говорить о Кресте, то что признаете лучшим: претерпеть ли Крест по злоумышлению людей лукавых и не ужасаться какого бы то ни было рода смерти, или слагать басни о странствиях Озириса и Изиды, о кознях Тифона, о бегстве Крона, о поглощении детей и об отцеубийствах? Ибо это – ваши мудрования. Почему же, посмеиваясь Кресту, не удивляетесь Воскресению? Ибо сказавшие одно написали и другое. Или почему, упоминая о Кресте, умалчиваете о воскрешенных мертвецах, о прозревших слепцах, об исцелении расслабленных, об очищенных прокаженных, о хождении по морю и других знамениях и чудесах, показывающих, что Христос не человек, но Бог? Мне кажется, что вы весьма несправедливы сами к себе и не читали с искренним расположением наших Писаний. Прочтите же, и увидите: дела, совершенные Христом, доказывают, что Он Бог, пришедший для спасения человеков».

76 . «Скажите же и вы нам свое учение. Что можете сказать о бессловесных, кроме того, что они неразумны и свирепы? Если же, как слышу, вознамеритесь утверждать, будто бы все это говорится у вас приточно, и похищение девы есть иносказание о земле, хромой Гефест – об огне, Гера – о воздухе, Аполлон – о солнце, Артемида – о луне, Посейдон – о море: и в этом случае чествуете вы не самого Бога, но, вместо сотворшего все Бога, служите твари. Ибо, если сложили вы подобные басни по той причине, что тварь прекрасна, то должно было только удивляться тварям, а не боготворить их, чтобы чести, подобающей Создателю, не воздать созданиям. Иначе, следует вам честь, принадлежащую зодчему, воздавать сооруженному им дому или честь, принадлежащую военачальнику, воздавать воину. Что скажете на это, из чего могли бы мы узнать, точно ли Крест имеет в себе что-либо достойное осмеяния?»

77 . Поскольку же они были в недоумении и обращались туда и сюда, то Антоний, улыбнувшись, сказал еще через переводчика: «Хотя с первого взгляда видно это само собою, однако же, поскольку опираетесь вы более на доказательство их разума и, владея сим искусством, требуете, чтобы и наше богочестие было не без доказательств от разума, то скажите мне прежде всего: каким образом приобретается точное познание о вещах и преимущественно ведение о Боге – посредством ли доказательств от разума, или посредством действенности веры? И что первоначальнее: действенная ли вера или разумное доказательство?» Когда же ответили они, что действенная вера первоначальнее и что она есть точное ведение, тогда сказал Антоний: «Хорошо говорите вы. Вера происходит от душевного расположения, а диалектика от искусства ее составителей. Поэтому, в ком есть действенность веры, для того не необходимы, а скорее излишни доказательства от разума. Ибо что уразумеваем мы верою, то вы пытаетесь утверждать из разума и часто бываете не в состоянии выразить то словом, что мы разумеем ясно, а посему действенность веры лучше и тверже ваших велемудрых умозаключений».

78 . «Итак, у нас, христиан, таинство боговедения не в мудрости языческих умствований, но в силе веры, даруемой нам от Бога Иисусом Христом. И истинно слово мое, ибо вот ныне мы, не учившись письменам, веруем в Бога, из творений познавая Его о всем Промышление. И действенна вера наша, ибо вот ныне мы утверждаемся в вере во Христа, а вы на велемудрых словопрениях. И ваши идолы не чудодействуют более, а наша вера распространяется повсюду; и вы своими умозаключениями и своим велемудрием никого не совращаете из христианства в язычество, а мы, уча вере во Христа, отвращаем людей от вашего суеверия, потому что все признают Христа Богом и Сыном Божиим. Вы своим красноречием не можете положить преград учению Христову, а мы именем Христа распятого прогоняем всех демонов, которых страшитесь вы, как богов, и где знамение крестное, там изнемогает чародейство, бездейственно волшебство».

79 . «Скажите, где теперь ваши прорицалища? Где египетские волхвования? Где призраки чародеев? Когда все это прекратилось и утратило силу? Не с того ли времени, как явился Крест Христов? Поэтому, он ли достоин посмеяния, или более смешно то, что им попрано и обличено в немощи? И то еще удивительно, что ваша вера никогда не была гонима, но чествуется людьми в городах; исповедники же Христовы гонимы, и, однако же, наша вера паче вашей цветет и распространяется. И ваша вера, хвалимая и прославляемая, гибнет, а вера христианская и учение Христово, вами осмеиваемые и часто гонимые царями, наполнили собою вселенную. Ибо когда просияло так боговедение? Или, когда появились в такой силе целомудрие и добродетель девства? И когда люди в такой мере стали презирать смерть? Не со времени ли Креста Христова? Никто не усомнится в этом, видя мучеников, ради Христа презирающих смерть, видя дев церковных, ради Христа сохраняющих тела свои чистыми и неоскверненными?»

80 . «И этих доводов достаточно в доказательство, что вера Христова есть единое истинное богочестие. Доныне еще нет веры у вас, ищущих доказательств от разума. А мы, как сказал учитель наш, не в препретельных языческой премудрости словесех () ищем доказательств, но ясно убеждаем верою, предваряющею построения разума. Вот и здесь находятся страждущие от демонов». – В числе пришедших к Антонию были и мучимые бесами, и Антоний, изведя их на середину, сказал: «Или вы своими умозаключениями и каким угодно искусством и чародейством, призвав идолов ваших, изгоните из них бесов, или, если не можете, перестаньте препираться с нами и увидите силу Креста Христова». Сказав это, призвал он имя Христово, в другой и в третий раз запечатлел страждущих крестным знамением, и вдруг они избавились от страданий, стали здравы умом и возблагодарили наконец Господа. А так называемые философы дивились и подлинно изумлялись, видя и благоразумие Антония, и совершенное им чудо. Антоний же сказал им: «Что дивитесь сему? Не мы делаем это, творит же сие Христос через верующих в Него. Посему и вы уверуйте; тогда увидите, что у нас не искусство владеть словом, но вера, сильная действенною ко Христу любовию. Если бы и вы имели веру сию, то не стали бы искать доказательств от разума, но почли бы достаточною для себя веру во Христа». Так говорил Антоний. Они же с удивлением удалялись, лобзая Антония и сознаваясь, что приобрели от него пользу.

81 . Слух об Антонии дошел и до царей. Константин Август и сыновья его Констанций и Констант Августы по слуху сему писали к нему, как к отцу, и желали получить от него ответ. Но для Антония немного значили и царские письма, не восхитился он этими посланиями, но пребыл таким же, каким был и прежде, нежели писали к нему цари. А когда принесли к нему эти послания, созвал он монахов и сказал: «Не дивитесь, если пишет к нам царь, потому что и он человек, но дивитесь паче тому, что написал людям закон и глаголал к ним через собственного Сына Своего». Поэтому думал он не принять писем, говоря: «Не умею отвечать на подобные писания». Но монахи рассудили, что цари эти суть христиане и могут соблазниться, если письма будут отринуты; посему дозволил прочесть и ответствовал на эти послания, восхваляя царей за то, что поклоняются Христу, и дал им спасительные советы не высоко ценить настоящее, но памятовать паче о будущем Суде и ведать, что Христос есть единый истинный и вечный Царь; просил также царей быть человеколюбивыми, заботиться о правде и о нищих. И они с радостью приняли ответ. Так был он возлюблен всеми, так все желали иметь его отцом.

82 . Обретя такую известность и наставив подобными советами приходивших, снова возвратился он во внутреннюю гору и проводил время в обычных своих подвигах. Нередко, сидя или прохаживаясь с пришедшими к нему, бывал в ужасе, как пишется о Данииле (), а, по прошествии некоторого времени опять продолжал беседу свою с бывшими при нем братиями. И они догадывались, что Антонию было какое-либо видение. Ибо нередко, пребывая в горе, видел он, что делалось в Египте, и пересказывал это епископу Серапиону, который был тогда при Антонии и примечал, что Антонию было видение. Однажды, сидя и занимаясь рукоделием, Антоний пришел как бы в восхищение и во время видения сильно вздыхал. Потом, через несколько времени обратясь к бывшим при нем, воздохнул и трепеща всем телом, начал молиться, преклонив колена, и долго оставался в таком положении. Встав же, старец стал плакать. Поэтому, бывшие при нем, приведенные в трепет и великий страх, изъявили желание узнать это видение и долго донимали его просьбами, пока не вынудили сказать. И сильно воздохнув, произнес он: «Лучше, чада, умереть, пока не исполнилось видение». Поскольку же они снова стали упрашивать, то, залившись слезами, сказал: «Гнев постигнет , будет она предана людям, которые подобны скотам бессловесным. Ибо видел я трапезу храма Господня и кругом нее отовсюду стоящих мсков , которые бьют в нее ногами, как обыкновенно делают бесчинно прыгающие и лягающиеся скоты. Конечно же приметили вы, продолжал он, как воздыхал я, ибо слышал голос, говорящий: «Осквернен будет жертвенник Мой». Такое видение было старцу. И через два года открылось у нас нынешнее нашествие ариан и расхищение церквей, когда ариане, с насилием похищая церковную утварь, носить ее заставляли язычников, когда язычники принуждаемы были оставлять свои работы и идти в собрания ариан, где те, в присутствии язычников, делали на святых трапезах, что хотели. Тогда-то все мы поняли, что ляганием мсков предуказано было Антонию то именно, что теперь, как скоты, неразумно делают ариане. После же того, как было Антонию это видение, утешал он бывших при нем, говоря: «Не унывайте, чада; как прогневался Господь, так и исцелит опять. И вскоре восприимет снова благолепие свое и обычную ей светозарность. Тогда увидите, что гонимые будут восставлены, нечестие снова удалится в норы свои, а благочестивая вера повсюду возвещаема будет со всею свободою. Не оскверняйте только себя с арианами, потому что не Апостольское это учение, но бесовское, ведет начало от отца их диавола и, лучше сказать, так же бесплодно, неразумно, лишено правого смысла, как и бессловесные мски».

83 . Таковы-то Антониевы деяния, и не должно повергать нас в неверие то, что столько чудес произведено человеком. Ибо Спаситель дал обетование, говоря: аще имате веру яко зерно горушно, речете горе сей: прейди отсюду тамо, и прейдет, и ничтоже невозможно будет вам (); и еще: аминь, аминь глаголю вам, аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Просите, и приимете (). Сам Господь говорит ученикам и всем верующим в Него: болящыя исцеляйте, бесы изгоняйте: туне приясте, туне дадите ().

84 . Антоний исцелял не повелительным словом, но молитвою и призыванием имени Христова, желая для всех соделать явственным, что творит это не он, но Господь через Антония являет Свое человеколюбие и исцеляет страждущих; Антонию же принадлежит только и подвиги, ради которых, пребывая в горе, утешаем он был Божественными видениями. Он скорбел, что многие беспокоят и принуждают его оставлять гору. Обычно судьи просили его спуститься с горы, ссылаясь на невозможность самим им входить туда вместе с подсудимыми, а на самом деле желая только, чтобы пришел Антоний и можно было видеть его. Поэтому Антоний уклонялся от сего и отказывался ходить к ним. Но они настаивали и даже подсудимых посылали вперед в сопровождении воинов, чтобы хотя бы ради них сошел Антоний. Посему, вынуждаемый необходимостью и видя их жалобы, выходил он на внешнюю гору. И сей труд его бывал также не бесполезен, напротив же того, пришествие его многим служило на пользу и было благодетельно. И судьям давал он полезные советы предпочитать всему правду, бояться Бога и знать, что каким судом сами судят, таким и судимы будут (). Впрочем, паче всего любил он пребывание в горе.

85 . Посему, однажды, когда сильно побуждали его сойти с горы имеющие в нем нужду и долго просил о том один военачальник, Антоний пришел и, кратко побеседовав о том, что служит ко спасению и о потребностях нуждающихся, спешил идти назад. Поскольку же упомянутый военачальник стал просить, чтобы помедлил, сказал он, что не может долее оставаться с ними, и убедил в этом военачальника таким остроумным сравнением: «Как рыбы, оставаясь долго на сухой земле, умирают, так и монахи, замедляя с вами и проводя время в вашем обществе, расслабевают. Поэтому, как рыбе должно спешить в море, так нам в гору, чтобы, промедлив у вас, не забыть того, что внутри». Военачальник, выслушав от него это и многое другое, в удивлении сказал: «Подлинно он раб Божий. Ибо откуда у человека некнижного быть такому великому уму, если бы не был он возлюблен Богом?»

86 . Один же военачальник, по имени Валакий, немилосердно гнал нас, христиан, из усердия к злоименным арианам. Он был до того жесток, что бил дев, обнажал и наказывал бичами монахов. Антоний посылает к нему и пишет письмо в таком смысле: «Вижу грядущий на тебя гнев Божий. Перестань гнать христиан, иначе гнев постигнет тебя. Ибо он готов уже поразить тебя». Валакий, рассмеявшись, бросил письмо на землю и оплевал его, принесшим же нанес оскорбление и велел сказать Антонию следующее: «Поскольку заботишься о монахах, то дойду и до тебя». Но не прошло пяти дней, как постиг его гнев Божий. Валакий с Несторием, эпархом египетским, отправился на первый ночлег от Александрии, именуемый Хереус; оба ехали на конях, принадлежавших Валакию, и кони эти были смирнее всех, каких только держал он у себя. Не успели добраться до места, как начали кони по обычаю играть между собою, и самый смирный из них, на котором ехал Несторий, вдруг начал кусать Валакия и до того зубами изгрыз ногу его, что немедленно отнесли его в город, а на третий день он умер. Тогда все удивились, что так скоро исполнилось Антониево предсказание.

87 . Так вразумлял Антоний людей жестокосердых, других же, приходивших к нему, приводил в такое умиление, что немедленно забывали они о делах судебных и начинали ублажать отрекшихся от мирской жизни. За обиженных же Антоний предстательствовал с такой силой, что можно было подумать, будто бы терпит обиду сам он, а не другой кто. Притом, в такой мере умел он говорить на пользу каждому, что многие из людей военных и имеющих большой достаток слагали с себя житейские тяготы и делались в конце концов монахами. Одним словом, как врач, дарован он был Богом Египту. Ибо кто, если приходил к нему печальным, возвращался от него не радующимся? Кто, если приходил к нему проливающим слезы об умерших, не оставлял тотчас своего плача? Кто, если приходил гневным, не переменял гнева на приязнь? Какой нищий, пришедши к нему в унынии, и послушав его, и посмотрев на него, не начинал презирать богатства и не утешался в нищете своей? Какой монах, предававшийся нерадению, как скоро приходил к нему, не делался гораздо более крепким? Какой юноша, пришедши на гору и увидев Антония, не отрекался тотчас от удовольствий и не начинал любить целомудрие? Кто приходил к нему, искушаемый бесом, и не обретал себе покоя? Кто приходил к нему, смущаемый помыслами, и не находил тишины уму?

88 . Великим плодом Антониева подвижничества было и то, что Антоний, как говорил я и выше, имея дар различения духов, узнавал их движения, и не оставалось для него неизвестным, к чему было рвение и стремление какого-либо духа. Не только сам он не бывал поруган бесами, но и смущаемых помыслами, утешая, учил, как нужно низлагать наветы врагов, рассказывая о немощи и коварстве их. Посему каждый отходил от него, укрепившись в силах, чтобы небоязненно противостоять умышлениям диавола и демонов его. Сколько дев, имевших уже у себя женихов, когда издали только увидели Антония, пребыли Христовыми девами! Приходили к нему и из чужих земель и, вместе со всеми получив пользу, возвращались, расставаясь как бы с отцом. И теперь, по его успении, все, оставшись как сироты после отца, утешаются одним воспоминанием о нем, храня в сердце наставления и увещания его.

89 . А каков был конец жизни его, это достойно того, чтобы и мне самому вспомнить, и вам выслушать с любовию, потому что и в этом должно соревновать ему. Посещал он по обычаю монахов, живущих на внешней горе, и предуведомленный Промыслом о кончине своей, сказал братии так: «Последнее это мое посещение вам; и удивительно будет, если увидимся еще в жизни сей. И мне время уже разрешиться, потому что близ ста пяти лет имею себя от роду». Братия, слыша это, плакали, обнимали и лобызали старца. А он, как бы из чужого города возвращаясь в свой, беседовал с ними весело и заповедал им трудиться неленостно и не унывать в подвиге, но жить, как бы ежедневно умирая, и, по сказанному выше, стараться охранять душу свою от нечистых помыслов, соревновать святым, не сближаться с отщепенцами мелетианами, зная лукавое и мерзкое их произволение, не иметь никакого общения с арианами, потому что их нечестие всякому явно. И если видите, что им покровительствуют судьи, не смущайтесь, потому что лжемудрие их прекратится, оно временно и непродолжительно. Посему храните себя паче чистыми от него, соблюдайте предание отцов, предпочтительно же всему благочестную веру в Господа нашего Иисуса Христа, какой научились вы из Писания и о какой часто напоминал я вам».

90 . Когда же братия стали неотступно просить, чтобы у них остался и скончался, он не согласился на это, умолчав о многих причинах отказа, дав лишь понять, что важнее всех следующая. Египтяне имеют обычай – совершая чин погребения над телами скончавшихся уважаемых ими людей и особенно святых мучеников обвив их пеленами, не предавать земле, а возлагать на ложах и хранить у себя в домах, полагая, что этим воздают чествование отшедшим. Антоний многократно просил епископов запретить это мирянам, сам убеждал мирян и делал выговоры женщинам, говоря: «Незаконно это и вовсе не благочестно. Ибо тела Патриархов и Пророков доныне хранятся в гробницах, и самое тело Господне положено было во гроб, и приваленный камень скрывал оное, пока не воскресло в третий день». Говоря же это, показывал он, что незаконно поступает тот, кто тела скончавшихся, даже и святые, не предает по смерти земле. Ибо что досточестнее и святее Господня тела? Посему многие, выслушав это, стали потом тела умерших предавать земле и, научившись у Антония, благодарили за сие Господа.

91 . Антоний же, зная этот обычай и опасаясь, чтобы не поступили так и с его телом, простившись с монахами, пребывавшими на внешней горе, поспешил отшествием и, пришедши во внутреннюю гору, где обыкновенно пребывал, через несколько месяцев впал в болезнь. Тогда, призвав бывших при нем (было же их двое: они жили с ним на внутренней горе, подвизаясь уже пятнадцать лет и прислуживая Антонию по причине старости его), сказал им: «Аз, как написано, отхожду в путь отцов (). Ибо вижу, что зовет меня Господь. А вы трезвитесь и не погубите многолетних наших подвигов, но как начали теперь, так и старайтесь соблюсти свое усердие. Знаете злокозненность демонов, знаете, как они жестоки, но немощны в силах. Поэтому, не бойтесь их, но паче укрепляйтесь всегда о Христе и веруйте в Него; живите, как бы ежедневно умирая, будьте внимательны к себе самим, помните наставления, какие слышали от меня. Да не будет у вас никакого общения с отщепенцами и особенно с еретиками арианами. Ибо знаете, сколь и я избегал их за христоборную и иномысленную их ересь. Старайтесь же паче пребывать всегда в единении между собою, а преимущественно с Господом и потом со святыми, да приимут они и вас по смерти в вечные кровы, как друзей и знаемых. О сем помышляйте, сих держитесь мыслей, и если имеете попечение о мне и помните, как об отце, то не попустите, чтобы кто-либо взял тело мое в Египет и положил у себя в доме; во избежание сего удалился я в гору и пришел сюда. Знаете, как всегда порицал я делающих это и убеждал оставить такой обычай. Предайте тело мое погребению и скройте под землею. Да соблюдено будет вами сие мое слово, чтобы никто не знал места погребения тела моего, кроме вас одних, потому что в воскресение мертвых прииму оное от Спасителя нетленным. Разделите одежды мои: епископу Афанасию отдайте одну милоть и подостланную подо мною одежду – она им мне дана новая и у меня обветшала, а епископу Серапиону отдайте другую милоть, власяницу возьмите себе. Прощайте, чада, Антоний преселяется, и не будет его более с вами!»

92 . Сказав это, когда облобызали его бывшие при нем, Антоний протянул ноги и, как бы видя пришедших к нему друзей и обрадованный прибытием их (ибо возлежал с веселым лицом), скончался и приложился к отцам. Братия же, как дал им заповедь, совершив чин погребения, обвив тело, предали его земле, и, кроме их двоих, доныне никто не знает, где оно погребено. Каждый из получивших хранит милоть блаженного Антония и изношенную им одежду, как нечто великое. Ибо взирать на сие значит как бы видеть самого Антония, а носить это на себе значит как бы с радостию исполнять его наставления.

93 . Таков был конец Антониевой жизни в теле, и таково начало его подвижничества. И хотя повествование сие малозначительно в сравнении с Антониевыми добродетелями, однако же и из сего заключайте, каков был Божий человек Антоний. С юных лет и до такого возраста соблюдавший равное усердие к подвижничеству, ни по старости не обольщавшийся дорогими снедями, ни по немощи тела своего не изменявший вида своей одежды или даже не обмывавший ног водою. Ни в чем однако же не потерпел он вреда. Глаза у него были здоровы и невредимы, и видел он хорошо. Не выпало у него ни одного зуба, а только ослабли они в деснах от преклонных лет старца. Здоровы были у него руки и ноги. Одним словом, казался бодрее и крепче всякого, пользующегося разнообразными снедями, омовениями и различными одеждами. А что всюду говорили о нем, все удивлялись ему, даже не видавшие любили его, это служит доказательством его добродетели и боголюбивой души. Ибо не сочинениями и внешнею мудростию, не каким-то искусством, но единым богочестием стал известен Антоний. И никто не станет отрицать, что это был Божий дар. Ибо как иначе в Испанию, в Галлию, в Рим и в Африку дошел бы слух о человеке, который скрывался и жил в горе, если бы не соделывал повсюду известными рабов Своих, что и Антонию обещал Он еще вначале? Хотя сами отшельники делают все тайно и желают быть сокрытыми, но Господь делает их видимыми для всех, подобно светильникам, чтобы, слыша о них, знали, как могут заповеди приводить к преспеянию, и возревновали идти путем добродетели.

94 . Поэтому прочтите сие жизнеописание и другим братиям, пусть узнают, какова должна быть жизнь иноческая, и пусть убедятся, что Господь и Спаситель наш прославляет прославляющих Его и служащих Ему до конца не только вводит в Небесное Царствие, но и здесь, сколько бы ни утаевались и ни старались пребывать в уединении, соделывает повсюду известными и славными ради добродетели их и ради пользы других. Если же потребует нужда, прочтите это и язычникам; пусть и они таким образом познают, что не только Господь наш Иисус Христос есть Бог и Сын Божий, но и искренне служащие Ему и благочестно верующие в Него христиане тех самых бесов, которых язычники почитают богами, не только изобличают, что они не боги, но как обольстителей и растлителей человека, попирают и прогоняют о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава во веки веков! Аминь.

Антоний Великий (251-356) - христианский святой, основатель пустынножительства и отец монашества.
Антоний родился в Египте, в семье христиан. После смерти родителей на попечении 20-летнего юноши осталась младшая сестра.
На Антония сильно повлияли слова из Евангелия от Матфея:
"Если хочешь быть совершенным, иди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на Небе, и иди вслед за Мной" (Мф. 19, 21).
"Не заботься о завтрашнем дне: завтрашний день сам будет заботиться о себе; довольно для каждого дня своей заботы" (Мф. 6, 34).
Следуя этим заветам, Антоний продал имущество, раздал деньги бедным, оставив часть денег сестре, которую отдал на воспитание добродетельным христианкам. Сам Антоний поселился недалеко от своего селения в бедной хижине, начал подвижническую жизнь. Трудами рук своих он зарабатывал на пропитание и на милостыню бедным. Иногда юноша посещал и других подвижников, живших в окрестностях, и от каждого старался получить наставления и пользу. В этот период Антоний подвергся искушениям от дьявола:

"ненавистник добра завистливый диавол, видя такое расположение в юном Антонии, не потерпел этого, но как привык действовать, так намеревается поступить и с ним. Сперва покушается он отвлечь Антония от подвижнической жизни, приводя ему на мысль то воспоминание об имуществе, то заботливость о сестре, то родственные связи, то сребролюбие, славолюбие, услаждение разными яствами и другие удобства жизни, и наконец жестокий путь добродетели и ее многотрудность, представляет ему мысленно и немощь тела, и продолжительность времени, и вообще, возбуждает в уме его сильную бурю помыслов, желая отвратить его от правого произволения. Когда же враг увидел немощь свою против Антониева намерения, паче же увидел, что сам поборается твердостью Антония, низлагается великою его верою, повергается в прах непрестанными молитвами; тогда, в твердой надежде на те свои оружия, яже на пути чрева (Иов. 40, 11), и хвалясь ими (таковы бывают первые его козни против юных), наступает он и на юного Антония, смущая его ночью, и столько тревожа днем, что взаимная борьба их сделалась приметною и для посторонних. Один влагал нечистые помыслы, другой отражал их своими молитвами; один приводил в раздражение члены, другой, по-видимому, как бы стыдясь сего, ограждал тело верою, молитвою и постами. Не ослабевал окаянный диавол, ночью принимал на себя женский образ, во всем подражал женщине, только бы обольстить Антония; Антоний же, помышляя о Христе, и высоко ценя дарованное Им благородство и разумность души, угашал угль его обольщения. Враг снова представлял ему приятность удовольствий; а он, уподобляясь гневающемуся и оскорбленному, приводил себе на мысль огненное прещение и мучительного червя, и противопоставляя это искушению, оставался невредимым." (Житие преподобного отца нашего Антония, описанное святым Афанасием в послании к инокам, пребывающим в чужих странах).

Антоний принимал пищу один раз в сутки, а иногда один раз в два-три дня; все ночи проводил в молитве, предаваясь краткому сну лишь на третью или четвертую ночь после непрерывного бдения. Для большего уединения святой поселился вдалеке от селения, в гробнице. В определенные дни его друг приносил ему скудную пищу.

"Тогда враг, не стерпя сего, даже боясь, что Антоний в короткое время наполнит пустыню подвижничеством, приходит к нему в одну ночь со множеством демонов и наносит ему столько ударов, что от боли остается он безгласно лежащим на земле; и, как сам Антоний уверял, весьма жестоки были его страдания, и удары, нанесенные людьми, не могли бы, по словам его, причинить такой боли".

Едва Антоний оправился от ударов, как дьявол созвал своих бесов и сказал им:

«смотрите, ни духом блуда, ни ударами не усмирили мы его; напротив того, отваживается он противиться нам. Нападем же на него иным образом». А диавол не затрудняется в способах изъявить свою злобу. Так и теперь ночью демоны производят такой гром, что, по-видимому, все то место пришло в колебание, и как бы разорив четыре стены Антониева жилища, вторгаются, преобразившись в зверей и пресмыкающихся. Все место мгновенно наполнилось призраками львов, медведей, леопардов, волов, змей, аспидов, скорпионов, волков. Каждый из этих призраков действует соответственно наружному своему виду. Лев, готовясь напасть, рыкает; вол хочет, по-видимому, бодать; змея не перестает извиваться: волк напрягает силы броситься. И все эти привидения производят страшный шум, обнаруживают лютую ярость. Антоний, поражаемый и уязвляемый ими, чувствует ужасную телесную боль, но тем паче, бодрствуя душою, лежит без трепета, и, хотя стонет от телесной боли, однако же, трезвясь умом и как бы посмеваясь, говорит: «ежели есть у вас сколько-нибудь силы, то достаточно было прети и одному из вас. Но поелику Господь отнял у вас силу, то пытаетесь устрашить множеством. Но и то служит признаком вашей немощи, что обращаетесь в бессловесных». И еще с дерзновением присовокупляет: «если можете и имеете надо мною власть, то не медлите и нападайте. А если не можете, то для чего мятетесь напрасно? Нам печатию и стеною ограждения служит вера в Господа нашего». Так демоны, после многих покушений, скрежетали только зубами на Антония; потому что более себя самих, нежели его, подвергали посмеянию".

"Господь же не забыл при сем Антониева подвига, и пришел на помощь к подвижнику. Возведя взор, видит Антоний, что кровля над ним как бы раскрылась, и нисходит к нему луч света. Демоны внезапно стали невидимы; телесная боль мгновенно прекратилась; жилище его оказалось ни в чем неповрежденным. И ощутив эту помощь, воздохнув свободнее, чувствуя облегчение от страданий, обращается он с молитвою к явившемуся видению, и говорит: «где был Ты? Почему не явился вначале - прекратить мои мучения?» И был к нему голос: «здесь пребывал Я, Антоний, но ждал, желая видеть твое ратоборство; и поелику устоял ты и не был побежден, то всегда буду твоим помощником и сделаю именитым тебя всюду». Услышав это, Антоний восстает, и начинает молиться, и столько укрепляется, что чувствует в теле своем более сил, нежели сколько имел их прежде. Было же ему тогда около тридцати пяти лет".

Annibale Carracci - Искушение святого Антония

Приобретя духовный опыт в борьбе с дьяволом, преподобный задумал уйти в глубь Фиваидской пустыни и в полном уединении служить Господу трудом и молитвой. Дойдя до одной горы, преподобный увидел какое-то заброшенное огороженное строение и поселился в нем, заложив камнями вход. Тот же верный друг приносил ему дважды в год хлеб, а вода имелась внутри ограды. В полном молчании принимал преподобный приносимую пищу. Спустя 20 лет уединения в Фиваидской пустыне к Антонию проникли его почитатели. Пустыня наполнилась иноками - учениками Антония. Во время гонения на христиан в 311 году Антоний покинул пустыню и пришел в Александрию, где поддержал христианское учение, после чего вновь удалился в пустыню. Потом Антоний еще раз пришел в Александрию, чтобы защитить христианство от арианской ереси.
Антоний умер в возрасте 105-ти лет, из которых 85 лет провел в отшельничестве.

Основной источник - "Житие преподобного отца нашего Антония, описанное святым Афанасием в послании к инокам, пребывающим в чужих странах".

Преподобный Антоний Великий — основатель отшельнического монашества.

Жизнь прославленного подвижника, преподобного Антония Великого, подробно описана отцом Церкви святителем Афанасием Александрийским. Это творение святителя Афанасия считается одним из лучших его писаний, шедевром аскетической и житийной литературы. Святитель Иоанн Златоуст говорит, что это житие нужно читать всем христианам. «Врач, которого Бог даровал Египту «, — так сказал о святом Антонии его друг и биограф святой Афанасий Александрийский.

Две формы монашества

Отшельничество - форма монашеского, «скитского» или «пустынного» жития, уединения, связанного с добровольным принятием аскетических обетов (например, усиленной молитвы, строгого постничества, молчальничества ). При такой организации монашества несколько отшельников, находясь под руководством одного наставника - аввы , (евр. -отец ) жили отдельно друг от друга в хижинах или пещерах (скитах) и предавались молитве, посту и трудам. Несколько скитов, соединенных под властью одного аввы, назывались лаврой (отсюда сохранившиеся до сих пор названия крупных православных монастырей - Троице-Сергиева Лавра, Киево-Печерская Лавра и др. ). Отшельничество в христианстве было связано как с преследованиями первохристиан со стороны римских императоров, так и с христианской идеей греховности мира и спасительности отказа от его соблазнов. Примером пустынножительства служит жизнь Антония Великого. Первым из известных христианских отшельников был Павел Фивейский, который ушёл в пустыню, спасаясь от преследований христиан императором Децием.

Но еще при жизни Антония Великого появился другой род иноческой жизни — общежительное монашество . Подвижники собирались в одну общину, несли совместные труды, каждый по своей силе и способностям, разделяли общую трапезу, подчинялись одним правилам. Такие общины назывались киновиями или монастырями . Аввы этих общин стали называться архимандритами . Основателем общежительного монашества почитается преподобный Пахомий Великий.

Житие преподобного Антония Великого

Преподобный Антоний родился в Египте, в селении Кома, близ Фиваидской пустыни, в 251 году. Родителями его были благочестивые и богатые коптские христиане знатного происхождения. Своего сына они воспитали так, чтобы он не знал никого другого, кроме них и своего дома. С детства он любил посещать церковные службы и слушал Священное Писание с таким глубоким вниманием, что запоминал слышанное на всю жизнь. С юности руководствовался он заповедями Господними. Придя в отроческий возраст, он не спешил приниматься за науки, но, оставаясь в своем доме, хранил чистоту сердца и стремился к преуспеянию в благочестии.

Родители преподобного Антония умерли, когда ему было около 20 лет. Оставшись с малолетнею сестрою, он первоначально заботился о доме и о должном воспитании сестры. Часто, по своему обыкновению, посещая храм, он слышал из читаемых там божественных книг, как апостолы, оставив все, последовали за Спасителем, и как, по свидетельству книги Деяний Апостольских, многие из христиан продавали свое имущество и полагали цену проданного к ногам апостолов для раздачи нуждающимся (Деян.4:44). Антоний размышлял о том, как тверда была вера этих людей, и какая великая награда уготована им на небесах.

С такими мыслями он приходит однажды в храм и здесь вдруг снова слышит слова Христа, сказанные к богатому юноше: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною » (Мф.19:21). Антоний принял это за напоминание свыше, — как бы Христос сказал эти слова лично ему самому, — и тотчас, по выходе из храма, продал свое имущество, а вырученные через продажу большие деньги роздал нищим, оставив лишь незначительную часть их для своей слабой и малолетней сестры. Он хотел посвятить себя Господу, но недоумевал, на кого он оставит сестру.

Когда, вскоре после этого, он вновь пришел в храм и услышал слова Господа в Евангелии: «Не заботься о завтрашнем дне: завтрашний день сам будет заботиться о себе: довольно для каждого дня своей заботы » (Мф. 6:34), то тотчас же вышел вон и роздал нуждающимся и остальную часть имущества. Не желая более проживать в своем дому, он поручил сестру верным и известным ему девственницам-христианкам, чтобы она воспитывалась среди них примером их жизни, сам же начал вести суровую и строгую подвижническую жизнь.

Удаление преподобного Антония от мира совершилось не вдруг, а постепенно. В то время в Египте было еще мало монастырей и пустынножительство было еще не распространено. Сначала он пребывал близ города у одного благочестивого старца, жившего уединенно и старался во всем подражать ему. Чтение Священного Писания он выслушивал с таким глубоким вниманием, что не забывал из читаемого решительно ничего и, при строгом соблюдении всех заповедей Господних, память стала заменять ему сами священные книги. Трудами рук своих он зарабатывал на пропитание и на милостыню бедным. Посещал Антоний и других отшельников, живших в окрестностях города, и пользовался их советами: одному он старался подражать в воздержании, другому в бодрости, тому — в кротости, другому в неусыпности, иному — во внимательности к читаемому; у одного он учился подвигам поста, у другого дивился лежанью на голой земле, прославлял смирение одного, терпение другого. Приобретя общую всех их любовь и от всех получив для себя пользу, он возвращался к себе в келью и там, размышляя о всем виденном, старался усвоить и совместить в себе добродетели всех, направляя свои усилия к тому, чтобы ни в одной из упомянутых добродетелей не оказаться самым последним. Поступая так, он, хотя и начал всех превосходить славою, однако же, продолжал пользоваться общею любовью: соседи и иноки, которых он часто навещал, видя такую жизнь Антония, называли его боголюбивым и любили одни — как сына, другие — как брата.

Карта египетского монашества

Потом святой Антоний удаляется совсем из обитаемых мест, переходит реку Нил и поселяется в развалинах воинского укрепления в Писпире на берегу Нила. Здесь он пробыл около 20 лет. Он принес с собой хлеба на 6 месяцев, а после получал его от своих друзей только 2 раза в год через отверстие в кровле. Изредка он поддавался на просьбы лиц, приходивших видеть и слышать его. Но даже с приходящими к нему беседовал через узкое отверстие, проделанное в стене, чтобы ни чем не прерывать своих великих трудов и постничества. Его душа была в постоянном молитвенном общении с Богом, так как он знал из Писания, что молиться нужно непрестанно (1Фес.5:17).

Он страдал от голода и жажды, от холода и зноя. Но самое страшное искушение пустынника, по слову самого Антония, - в сердце: это тоска по миру и волнение помыслов. Ко всему этому присоединились прельщения и ужасы от демонов.

Враг рода человеческого смущал молодого подвижника помыслами, сомнениями в избранном пути, тоской по сестре. Он приводил ему на память мысль о проданном и розданном имуществе, о необеспеченности сестры, о суетной мирской славе, об удовольствии, какое можно получить от различной пищи и прочих прелестях мирской жизни. Этими и многими другими помыслами искуситель старался омрачить его ум и развратить сердце. Дьявол влагал ему нечистые помыслы, стремился привести его чувства в услаждение естественным раздражением и волнением похоти. Но преподобный Антоний хранил твердую веру и непрестанно творил молитву.

Мартин Шонгауэр. Искушение Св.Антония. Ок. 1480-1490 г.

Тогда дьявол начал смущать его ночными страхами и привидениями, шумом, голосами и воплями среди ночи, днем же — и открытыми нападениями — однажды бесы так тяжко избили его, что люди сочли его умершим и стали готовить к погребению.

Абрахам Блутелинг. Искушение Св.Антония (XVII век)

Он, то пытался устрашить преподобного под видом чудовищ или диких зверей, пытаясь принудить святого покинуть избранное им место, то лицемерно признавал себя побежденным, рассчитывая склонить святого к тщеславию и гордости.

Фелисьен Ропс. «Искушение Св. Антония»

Дьявол пытался склонить Антония к плотскому греху, принимая ночью образ прекрасной женщины, и всячески пытался возбудить в Антонии страсть, но тот погашал ее мыслью о геенском неугасающем огне и неумирающем черве.

Антоний твердо противился дьяволу. Иногда святой подвижник изнемогал, готов был впасть в уныние. Тогда или Сам Господь являлся, или посылал Ангела для его ободрения. По преданию, когда Антоний, уже не выдерживая духовных страданий, воззвал к Господу: «Где ты был, благий Иисусе? Почему вначале не пришел Ты прекратить мои страдания?» — явился сам Иисус Христос и сообщил, что Он был рядом все время. После этого явления преподобный Антоний встал исцеленный от ран и готовый к новым подвигам. В это время ему было 35 лет.

Однажды, среди ужасной борьбы с помыслами, Антоний воззвал: «Господи, я хочу спастись, а помыслы не дают мне «. И ему было явлено видение: кто то похожий на него сидит и работает, потом встал и начал молиться, затем опять сел за работу — это был Ангел, которого Господь послал для вразумления Своего избранника. «Делай так и спасешься » - сказал ему Ангел Господень.

Тогда преподобный усилил подвиги и установил строгий порядок своей жизни. Он принимал пищу один раз в сутки, а иногда один раз в два-три дня; все ночи проводил в молитве, предаваясь краткому сну лишь на третью или четвертую ночь после непрерывного бдения.

В такой непрерывной борьбе с бесами и в таком уединении вдали от людей преподобный Антоний прожил целых 20 лет и обрел, наконец, спокойствие духа и мир в помыслах.

Искушение Св.Антония. (Корнелис Кунст, 1530). На картине изображены пять сцен из жизни святого Антония.

Такой образ жизни сделал его известным и вокруг места его уединения возникли жилища подражающих ему людей. Некоторые из друзей его, узнав об его местопребывании, пришли, чтобы поселиться вокруг него. Собравшиеся к ограде преподобного люди разобрали заграждавшие вход камни, проникли к святому Антонию и просили взять их под свое руководство. Случилось это в 305 году.

Вскоре гора, на которой подвизался святой Антоний, была окружена целым поясом монастырских обителей, и преподобный с любовью наставлял насельников, уча духовной жизни тех, кто пришел в пустыню спасаться. Он учил прежде всего постоянству в принятом на себя подвиге, неослабному стремлению угодить Господу, не страшиться бесовских нападений и прогонять врага силой Животворящего Креста Господня.

В 311 году началось жестокое гонение на христиан, воздвигнутое императором Максимианом. Желая пострадать вместе со святыми мучениками, преподобный Антоний покинул пустыню и пришел в Александрию. Он открыто служил мученикам в их заточении, присутствовал на суде и допросах, но мучители к нему даже не прикоснулись! По окончании гонения преподобный вернулся в пустыню и продолжал подвиги.

Но святой Антоний в самой пустыне тяготился многолюдством и искал нового уединения. Он удалился дальше во внутреннюю пустыню и поселился на вершине горы. Однако братия из пустынных монастырей разыскали преподобного и умолили его хоть изредка посещать их обители.

За его подвиги Господь даровал святому Антонию дар чудотворений. Имея власть над нечистыми духами, преподобный исцелил много бесноватых, изгоняя из них бесов. Антоний исцелял своею молитвою и разные другие болезни, не лишен он был и пророческого дара, — прозревал будущее и находящееся вдали видел так, как бы оно было пред его глазами.

Святой Антоний уже около 70 лет жил в пустыне. Против воли, начал смущать его горделивый помысел, что здесь он старше всех. Но Господь открыл ему, что есть подвижник и старше его. Антоний отправился искать этого неизвестного миру подвижника. Путешествуя по необозримой пустыне он, наконец, пришел к пещере, где встретил убеленного сединами старца. Это был святой Павел Фивейский . Он уже около 90 лет жил в пустыне. Пока старцы беседовали спустился к ним ворон и положил хлеб. «Щедр и милостив Господь ,» — воскликнул Павел — «Вот сколько лет каждый день я получаю от Него полхлеба, а ныне ради твоего пришествия послал Он целый хлеб. » Павел открыл о себе Антонию, что скоро отойдет из мира и попросил Антония принести к нему мантию епископа Афанасия, чтобы прикрыть ею его останки.

Возвратясь в свою пустыню в сильном волнении и на вопросы братьев-монахов мог сказать только: “Грешный, я считал себя еще монахом! Я видел Илию, я видел Иоанна, я видел Павла в раю .” На обратном пути к святому Павлу он видел его возносящегося на небо среди сонма ангелов, пророков и апостолов. Прибыв на место, он благоговейно омыл его тело и завернул в мантию святителя Афанасия. Вдруг явились два льва и своими когтями вырыли довольно глубокую могилу, где Антоний и похоронил святого подвижника.

К середине IV века преподобный Антоний становится лидером всех египетских отшельников. Но не смотря на стремление к одинокой молитве, по настойчивому приглашению Афанасия Великого, преподобному Антонию ещё раз пришлось покинуть пустыню и прийти к христианам в Александрию, чтобы защитить православную веру от ересей манихеев и ариан.

Последователи арианства, стремясь склонить на свою сторону сомневающихся, ложно утверждали, что и преподобный Антоний находится в их рядах. Это послужило поводом к тому, что он лично выступил на собрании, опровергнул не только наветы на себя, но и осудил арианское учение. Появление знаменитого подвижника оказывало могучее воздействие на толпы людей. Массы народа тянулись к нему и ждали от него вразумления и чудес. Во время своего недолгого пребывания в Александрии он обратил ко Христу великое множество язычников.

85 лет своей жизни провел преподобный Антоний в пустынном уединении. Незадолго до своей смерти преподобный поведал братии, что вскоре он будет взят от них.

Преподобный Антоний мирно скончался в 356 году, в возрасте 105 лет, и погребен своими учениками в прославленной им пустыне в сокровенном месте.

Мощи преподобного Антония

В 544 году, при византийском императоре Юстиниане, мощи преподобного Антония Великого были найдены и торжественно перенесены из египетской пустыни в Александрию, а затем, по завоевании Египта сарацинами в VII веке — в Константинополь (около 623 года). Из Константинополя в 980 году святые мощи были перенесены в Мот-Сен-Дидье (ныне Сент-Антуан-л’Аббеи) близ Вьена (Франция), где хранятся в 114-килограммовом ковчеге по сей день.

Центр ордена антонитов, аббатство Сент-Антуан-л’Аббеи, Франция

Мощи св. Антония в аббатстве Сент-Антуан-л’Аббеи, Франция

Ковчег с мощами св. Антония в аббатстве Сент-Антуан-л’Аббеи, Франция

Глава преподобного Антония с 1491 года покоится в г.Арль (главный город Прованса в юго-восточной Франции) в церкви святого Иулиана.

Однако в монастыре святого Антония считают, что мощи этого угодника Божия не были открыты, и сейчас находятся под спудом в монастырской церкви его имени.

Монастырь преподобного Антония Великого

Монастырь преподобного Антония Великого

Монастырь преподобного Антония Великого находится в египетской пустыне, среди гор Красного моря, в нескольких десятках километров от морского берега. Монастырь был основан в IV веке на месте, где преподобный прожил последние 44 года своей жизни. В настоящее время монастырь святого Антония Великого принадлежит коптской церкви. Это самая древняя в мире христианская обитель. Сегодня здесь трудятся 40 монахов и 25 послушников.

Копты — потомки коренных египтян, создававших древнеегипетскую цивилизацию. Слово «копт» происходит от арабского «кубт» — это искаженное греческое название Египта — Айгюптос (Aiguptos), восходящее к древнему культовому наименованию города Мемфиса — «Ха-Ка-Птах». В 30 г. до Р.Х. Египет вошел в состав Римской Империи, а позднее Византии. В 451 году Александрийский патриарх Диоскор был осужден на VI Вселенском Соборе, состоявшемся в Халкидоне. Он и его сторонники — монофизиты, составлявшие в Египте большую часть населения страны, не приняли православной формулировки Собора о соединении божественной и человеческой природ во Христе. (Они считают, что Христос имел одну природу — божественную). До арабского завоевания Египта в 639 году копты, не принимавшие Халкидонского вероопределения, подвергались гонениям со стороны византийской императорской власти. В 536 году был избран первый коптский монофизитский патриарх Феодосий. Так наряду с греческим Александрийским православным патриархатом в Египте сформировался монофизитский коптский патриархат. Во время арабского завоевания страны копты, хотя не поддерживали завоевателей с оружием в руках, однако, скорее всего, им сочувствовали. При новой власти копты подверглись еще большим притеснениям, грабежу и насилию. Уже в конце VIII века в коптских церквях сборщики налогов не могли найти ничего, кроме стеклянных потиров и деревянных дискосов. Не желая иметь общения с Византией, и нарушив церковное единство, копты подпали еще большему гнету. Огромные налоги неоднократно приводили к восстаниям, которые жестоко подавлялись. Уплатившие налог клеймились, те же, на ком клейма не было, подвергались казни. В X столетии копты должны были носить на шее огромный деревянный крест, который пригибал их к земле. До XI века копты составляли большинство населения страны, но с началом Крестовых походов мусульманские власти перешли к жестоким преследованиям христиан, и численность коптов стала заметно сокращаться. Правители страны намеревались изгнать коптское население в Грецию, и тогда многие, не желая оставлять родину, приняли ислам. В 1321 году было разрушено более шестидесяти коптских церквей, многие копты в Каире были убиты, а оставшимся было разрешено ездить по городу только на ослах, причем лицом к хвосту. Основные отпадения коптов в ислам имели место в XIV веке, и к началу XVI столетия их численность сократилась до 5-7 % от общего населения страны.

В монастыре 7 церквей. Только одна из них, церковь Св. Антония, старинная, построена на месте часовни, которую построил ещё в IV веке сам преподобный. Прах его покоится справа от алтаря.

Алтарь храма

Алтарь тройной. Средняя его часть посвящена св. Антонию, левая — св. Марку, а правая — св. Афанасию, 20 патриарху Александрийскому, сподвижнику и биографу Антония. Храм строго аскетичен, здесь нет ничего лишнего. Алтарь от центральной части храма отделяется простой перегородкой с Царскими вратами. Справа от алтаря, в центральной части храма, имеется глубокая ниша, где под спудом покоятся мощи святого Антония, здесь он был погребен своими учениками.

Гробница преподобного Антония Великого

Преподобный Антоний жил в пещере, за пределами монастыря, на горе Аль-Кользом, с 312 г. до своей кончины в 356 г. Пещера Антония превращена в часовню. Ныне это объект паломничества.

Пещера преподобного Антония Великого

К пещере ведет крутая лестница в 1150 ступенек. Один раз в год, в день памяти святого Антония Великого, 30 января, в пещере бывает Богослужение. В остальное время, кто-то из монашествующих приходит для особых молитв на несколько часов.

Лестница к пещере преподобного Антония Великого

Творения преподобного Антония Великого

Хотя преподобный Антоний Великий и не получил образования, но для него училищем были Священное Писание и природа, а учителем благодать Христова, более и более озарявшая его по мере самоумерщвления его подвигами. Из творений преподобного Антония до нас дошли:

1) 20 его речей , трактующих о христианских добродетелях, особенно монашеских, о вере во Христа, о простоте и невинности, смирении, чистоте, терпении, благочестии, девстве и проч. (все речи кратки, но полны божественного учения );
2) Семь посланий к монастырям — о стремлении к нравственному совершенству и духовной борьбе (написаны уже в очень преклонном возрасте преподобного и дышат апостольской назидательностью );
3) Правила жизни и увещания к монахам .

Слово преподобного Антония Великого о суете мира и воскресении мертвых

Настоящая жизнь , возлюбленные, дана нам для того, чтобы мы приуготовлялись к жизни вечной , к славе неизменяемой. Настоящая жизнь оканчивается смертию, и мирская слава непостоянна и преходит . Ибо многие из сильных земли неожиданно сведены во ад; многие судии земные преданы суду тех, которых прежде сами судили; богатые обнищали; почитавшиеся мудрыми признаны за глупых; крепкие ослабели; здоровые впали в болезнь; имевшие власть лишились оной. В мире нет ничего твердаго и постояннаго, потому что нет ничего доброго . Дети презирают и оскорбляют родителей своих; родители боятся детей своих. Жены оставляют мужей своих; мужья не сохраняют супружеской верности к женам своим. Юноши вместе с стариками теряют разсудок; старики вместе с юношами предаются порочным забавам. Между друзьями нет верности, и между братьями – любви. Люди в разговорах показывают друг к другу любовь; но в сердце питают друг к другу ненависть. Везде видно коварство и злоба, везде господствует обман. Никто не думает о Боге, никто не представляет себе, что по смерти должен отдать Богу отчет в своей жизни. От забвения Бога умножается между нами зло. Бог дал нам разум, чтобы мы, узнавши волю Его, делали добро; но мы знаем волю Его и делаем зло . Бог повелел нам быть добродетельными, чтобы мы исполняли то, что праведно и что благоугодно Ему; но мы любим нечестие. Дал нам богатство, чтобы мы оказывали вспоможение бедным; но мы, имея богатство, угнетаем бедных. Дал нам власть и силу, чтобы мы защищали гонимых невинно; но мы не защищаем, а сами более гоним их. Никто не ходит путем заповедей Божиих. Изсякла любовь и ненависть умножила плод свой. Искренность почитается за ничто, и везде видно притворство. Смирение сделалось постыднымь, гордость – почтенною. Истина изгнана, и ложь царствует на земле . О глубина богатства, благости и долготерпения Божия! Бог долго терпит наши беззакония и не мстит нам. Он умеряет гнев свой не потому, чтобы не мог тотчас наказать нас; но потому что, как милосердый Отец, ожидает нашего покаяния и обращения к Его милосердию . Ибо не смерти, но раскаяния грешника хочет Бог . И велика ли наша сила, что мы противимся силе Божией? Подул на нас ветр, и мы посохли: поднялась буря, и разсеяла нас, как мелкия прутья. Чем может гордиться земля и пепел?
He будем думать, что по смерти обратимся в ничто, и что после земной жизни не будет никакого суда. Нет, по смерти будет воскресение мертвых, и мы будем судимы Богом, который воздаст каждому по делам его. Итак не будем обманывать самих себя, не будем жить на подобие безсловесных животных. Если нет воскресения, нет и смерти. Если же будет воскресение, будет и суд. Ибо кто определил человеку смерть, тот обещал сделать и суд. Если Бог справедлив в первом случае: то не может обмануть и в последнем. Чтó для человека удобнее сделать? Старый ли дом разрушить и из вещества его вновь построить тот же дом, или приготовить новое вещество и построить новый дом? Итак если Бог произвел из ничего землю, из которой создан человек: то не с большею ли удобностию может возсоздать в первый образ того же человека, умершаго и обратившагося в землю? Бог в делах своих не чувствует никаких затруднений. Его дело есть Его слово; слово же Его есть мысль Его. <…>Как сила и могущество Божие непостижимы, так и дела Его. И как премудрость Его неизмерима, так и «пути Его неизследовани» (Рим.11:33). И так оставим неверие. Будем опасаться, чтобы не подвергнуться осуждению более за неверие, нежели за худыя дела. Худыя дела проистекают иногда от нашей слабости: напротив источник неверия всегда есть безразсудность и дерзость. Но безразсудный и дерзкий едва ли способен к какому нибудь доброму делу. И так пока имеем время, позаботимся о себе самих, и постараемся умилостивить Бога о грехах наших, чтобы Он не повелел связать нам руки и ноги и ввергнуть во тьму кромешнюю, где «плачь и скрежет зубов» (Мф.13:42). Плачь что иное означает, если не жестокость страшных мучений? Скрежет зубов что иное показывает, если не позднее раскаяние о соделанных грехах? Ибо тогда только мы начнем негодовать на самих себя и с скрежетом зубов укорять себя, когда уже не будет времени для раскаяния, и надежды на освобождение. Итак, если Мы в краткое время сей жизни можем служить Богу и предохранить себя от геенны и вечных мучений, то для чего нерадим и презираем заповеди Божии, для чего следуем злым своим похотям, и делаемся достойными вечнаго наказания? Бог наш великий, человеколюбивый, «богатый в милости» (Еф.2:4), и сильный в делах своих, Сам укрепит нашу слабость, Сам «сокрушит сатану под ноги наша вскоре» (Рим.16:20), и даст нам силу и духовный разум, чтобы мы в остающееся для нас время служили Ему истинно и верно, и обрели милость Его в страшный день суда Его. Аминь.

Изречения святого Антония

— Не попадёт в рай тот, кого не искушали. Отними искушение - и никто не обретёт спасения.

— Не будь жаден и падок на пищу, чтоб не возобновились в тебе прежние грехи твои.

— Спи мало и в меру, и Ангелы посетят тебя.

— Не считай себя мудрым: иначе гордостию вознесется душа твоя, и ты впадешь в руки врагов твоих.

— Гордость и высокоумие низвергли диавола с неба в преисподнюю, - смирение и кротость возносят человека с земли на небо.

— Ежедневно умирай, чтоб жить вечно: потому что боящийся Бога жив будет во веки.

— Если увидишь, что брат впал в грех, то не соблазнись на него, не презирай и не осуждай его; иначе впадешь в руки врагов твоих.

— Люби смирение; оно покроет все грехи твои.

— Молитва, совершаемая с небрежением и леностию - празднословие.

— Непрестанно бодрствуй над собою, чтобы не быть обольщенным и сведенным в заблуждение, чтоб тебе не впасть в леность и нерадение, чтоб не быть отверженным в будущем веке. Горе ленивым! приблизился конец их и некому помочь им, нет им надежды спасения.

Почитание святого Антония

На Востоке Антония почитают как отшельника и отца монахов, на Западе, напротив - как чудесного целителя, которому приписывается способность лечить.

Антоний Великий не первым удалился в пустыню и не в этом смысле он является отцом монашества. И до него уже во II веке были люди, которые селились на более и менее продолжительное время в уединённых местах для аскетических целей, иногда по внешним побуждениям, например, из-за гонений на христиан, но часто исключительно для подвигов воздержания. Но преподобный Антоний был первым ярким и принципиально новым представителем пустынного жительства: «он освятил монашескую отшельническую жизнь». Антоний не основывал монастырей и не мечтал о роли духовного наставника - аввы. Люди сами начали приходить к этому человеку, ушедшему жить в пустыню, чтобы проводить аскетическую и духовно-созерцательную жизнь. Видя его духовную мудрость, вокруг него собралось много учеников-пустынников и последователей.

Об авве Антонии говорили, что он был прозорливец, но избегая молвы людской, не хотел разглашать о сем; ему открываемы были и настоящие и будущие события мiра.

Один старец просил у Бога, чтобы ему увидеть отцов (в славе), и увидел он их всех, кроме аввы Антония. Он спросил того, кто показывал ему: где же авва Антоний? Тот отвечал: Антоний там, где Бог!

Популярность Антония достигла апогея в Средние века в западной церкви. Около 1070 года был основан орден святого Антония. Это учреждение стало центром по лечению больных «антониевым огнем» (предполагают, что это гангрена, или болезнь, вызываемая тяжёлым отравлением спорыньей).

Образ святого Антония в искусстве

Житие Антония Великого нашло широкое отражение в западноеврепейской иконографии (в том числе работы И.Босха, П.Рубенса, Д.Тенирса старшего и др.) его использовал в «Искушении святого Антония» Г.Флобер.

Из многих византийских и западноевропейских изображений, связанных с аскетическими добродетелями, целебными силами и природой, с XV столетия выделяется наиболее популярный мотив - искушение св. Антония.

Искушение святого Антония (Ян Мандейн)

Многообразие изображений святого Антония связано с тем, что его считают покровителем многих профессий: крестьян, всадников, звонарей, корзинщиков, щёточников, мясников, гробовщиков.

Иконография

К иконографическим атрибутам Антония относятся Т-образный крест, колокольчики госпитальеров (антониты при сборе пожертвований привлекали к себе внимание колокольчиками ), свинья (антонитам разрешено держать свиней, которым дарована была привилегия свободно бегать по улицам городов ), огонь и лев.

Тропарь, Глас 4:
Ревнителя Илию нравы подражая, Крестителю правыми стезями последуя, отче Антоние, пустыни был еси житель, и вселенную утвердил еси молитвами твоими. Темже моли Христа Бога, спастися душам нашим.

Кондак, Глас 2:
Житейския молвы отринув, безмолвно житие скончал еси, Крестителя подражаяй всяким образом преподобнейший, с ним убо тя почитаем, отцев начальниче Антоние.