Метафора (от греч. metaphorá - перенесение), 1) троп, основанный на принципе сходства. В основе М. - способность слова к своеобразному удвоению (умножению) в речи номинативной (обозначающей) функции. Так, во фразе "сосны подняли в небо свои золотистые свечи" (М. Горький) последнее слово обозначает одновременно два предмета - стволы и свечи. Тому, что уподобляется (стволы), соответствует переносное значение М., являющееся частью контекста и образующее внутренний, скрытый план её смысловой структуры; тому, что служит средством уподобления (свечи), соответствует прямое значение, противоречащее контексту и образующее внешний, явный план.

2) М. называют также употребление слова во вторичном значении, связанном с первичным по принципу сходства; ср. "нос лодки" и "нос покраснел", "поле тяготения" и "поле за лесом". Здесь, однако, имеет место не переименование, как в М., а наименование, используется не два, а лишь одно значение, образно-эмоциональный эффект отсутствует, вследствие чего это явление целесообразнее именовать, например, "метафоризацией".

Метонимия (греч. metonymía, буквально - переименование), 1) троп, основанный на принципе смежности. Как и метафора, М. основана на способности слова к своеобразному удвоению (умножению) в речи номинативной (обозначающей) функции. Так, во фразе "Я три тарелки съел" (И. А. Крылов) слово "тарелка" обозначает одновременно два явления - кушанье и тарелку. Подобно метафоре, М. представляет собой "наложение" на переносное значение слова его прямого значения - с той лишь разницей, что оба компонента связаны отношениями не сходства, а смежности. Явления, приводимые в связь посредством М. и образующие "предметную пару", могут относиться друг к другу как целое и часть (синекдоха: "Эй, борода! а как проехать отсюда к Плюшкину?" - Н. В. Гоголь); вещь и материал ("Не то на серебре, - на золоте едал " - А. С. Грибоедов); содержимое - содержащее ("Трещит затопленная печь" - А. С. Пушкин); носитель свойства и свойство ("Смелость города берёт"); творение и творец ("Мужик... Белинского и Гоголя с базара понесёт" - Н. А. Некрасов) и др. Художественные особенности М. зависят от автора, литературного стиля (ср., например, т. н. мифологическую М. классицистов: "Марс" - война), национальной культуры. 2) Термином "М." обозначают также употребление слова во вторичном значении, связанном с первичным по принципу смежности; ср. "поступил в продажу хрусталь" и "хрусталь - стекло с содержанием окиси свинца". Для этого явления характерно не переименование, а наименование, смысловая однопланность, отсутствие образного эффекта; его правильнее было бы именовать метонимизацией.

Синекдоха (греч. sinekdoche, буквально - соперенимание), вид речевого тропа, разновидность метонимии, выявление целого (большого) через его часть (меньшее). Выделяют две разновидности С.: называется вместо целого часть, явственно представляющее в данной ситуации целое: "Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину?" (Н. Гоголь); здесь совмещены значения "человек с бородой", "бородач" ("мужик") и "борода"; употребление одного числа вместо другого: "И слышно было до рассвет, как ликовал француз" (М. Ю. Лермонтов).

28. Понятие лексико-семантического варианта, семы. Полисемия и моносемия.

В современной русской лингвистической науке общепринятым является положение о том, что существует кратчайшая двусторонняя единица лексико- семантической системы - лексико-семантический вариант многозначного слова, который употребляется в речи и фиксируется толковыми

словарями. Таким образом, многозначное слово - это система значений и

подзначений, закономерно связанных как между собой, так и со значениями

других слов. Установить семантический объем какого-либо слова - значит

выявить совокупность разных его значений в пределах данного слова и границу

каждого из них.

Многозначное слово представляет собой как бы пучок нескольких значений, лексико-семантических вариантов (ЛСВ), являющихся семантически связанными друг с другом и реализующихся в различных типовых контекстах. Например: большой - 1) значительный по размерам, по величине (большая школа); 2) крупный, важный (большая задача); 3) взрослый, подросший (большая девочка); 4) многочисленный (большая семья). Основание для различного осмысления содержания полисемы дает контекст, отбирающий и актуализирующий каждый ЛСВ

Сема - (от греч. sema - знак), минимальная единица содержания в языке, компонент семемы.

Полисемия (от греч. πολυσημεία - «многозначность») - многозначность, многовариантность, то есть наличие у слова (единицы языка, термина) двух и более значений, исторически обусловленных или взаимосвязанных по смыслу и происхождению.

В современном языкознании выделяют грамматическую и лексическую полисемии. Так, форма 2 лица ед. ч. русских глаголов может быть употреблена не только в собственно-личном, но и в обобщённо-личном значении. Ср.: «Ну, ты всех перекричишь!» и «Тебя не перекричишь». В подобном случае следует говорить о грамматической полисемии.

Часто, когда говорят о полисемии, имеют в виду прежде всего многозначность слов как единиц лексики. Лексическая полисемия - это способность одного слова служить для обозначения разных предметов и явлений действительности, ассоциативно связанных между собой и образующих сложное семантическое единство. Именно наличие общего семантического признака отличает полисемию от омонимии и омофонии: так, например, числительное «три» и «три» - одна из форм повелительного наклонения глагола «тереть», семантически не связаны и являются омоформами (грамматическими омонимами).

С другой стороны, лексема «драматургия» имеет ряд значений, объединенных признаком отнесенности к драматическим произведениям и может иметь значения «драматическое искусство как таковое», «теория и искусство построения и написания драм», «совокупность драматических произведений отдельного писателя, страны, народа, эпохи» и, наконец, метафорическое значение «сюжетное построение, композиционная основа спектакля, фильма, музыкального произведения». Вместе с тем, разграничение омонимии и полисемии в некоторых случаях весьма затруднительно: так, например, слово «поле» может означать как «алгебраическую структуру с определенными свойствами» так и «участок земли, на котором что-то выращивается» - определение общего семантического признака, напрямую связывающего эти значения проблематично.

Моносемия – этоналичие у языковой единицы одного значения, не типична для языка в целом. Однозначны главным образом термины, если они не образованы путем переноса от единиц литературного языка, или слова, заимствованные из других языков для обозначения экзотических объектов (igloo, koala). Однако и в этих сферах довольно часто наблюдается развитие нового значения. Так, один и тот же термин может оказаться многозначным даже внутри одной терминосистемы. В лингвистике таким примером служит термин "конверсия", обозначающий как "образование нового слова путем перевода данной основы в другую парадигму словоизменения", так и "одно из двух противополагаемых свойств как составляющих данную категорию".

Русский язык

Что такое метонимия? Разновидности оборотов в речи

Комментариев нет

Метонимия с греческого переводится как “переименование чего-то”. Метонимия — вид словосочетания, речевого оборота, в котором автор заменяет одно слово на другое.

Другое значение обозначает предмет или явление, которое находится в пространственной или временной связи с заменяемым или обозначаемым словом. У замещающего слова — переносное значение.

Люди путают метонимию с метафорой, но это два разных термина. Главное отличие метонимии от метафоры — при употреблении в тексте первого, не предусматривается сходство между предметами. И уж ничего общего с .
Чтобы произошло стяжение речевых оборотов или словосочетаний, применяется метонимия, например:

• столовая посуда из позолоты — столовая позолота;
• студенты в аудитории слушают — аудитория слушает;
• пить настой из ромашки — пить ромашку.

Что такое метонимия в русском языке? Современные писатели регулярно используют этот прием в своих изложениях. Главная цель метонимии — создать модель семантики в многозначном слове.

Метонимия — результат совокупности нескольких слов, объединённых по принципу семантико-грамматической и фонетической сочетаемости.

Регулярность возникновения — результат эллиптического сокращения с связке слов.
Сохраняется та или иная ограниченность, но не создается новое слово с независимо-контекстуальным характером. Например: В выставочном зале есть два Айвазовского (имеется в виду две работы художника), но нельзя сказать “На одном Айвазовском изображена золотая осен ь”.

Прочная связь метонимического контекста происходит в том случае, когда обозначается конкретная ситуация. Она должна опираться на утверждение в субъекте, например: “Что с вами? — ой, голова” (то есть отвечающий имел ввиду головную боль).

Где используется метонимия?

Метонимию используют в качестве приема ситуативных номинаций с индивидуализацией деталей внешности, к примеру: Ну что ты, Борода? В таком случае употребляется имя в виде значения принадлежности — именем существительным и прилагательным.
Такая форма метонимического оборота провоцирует создание кличек и прозвищ, например: красная шапочка, Белый Бим Черное Ухо.

Когда метонимия указывает на типичность индивидуума, то она останется в русской речи, как значение общественных позиций. Такие метонимические обороты не имеют семантическую стабильность.
Во многих исторических записях словом “борода” называли мудрецов и крестьян.

Преимущества метонимии в том, что они идентифицируют предмет речи, связывают ее с синтаксической позицией (обращение, подлежащие, дополнение).

Когда нельзя использовать метонимию?

Ситуативную метонимию нельзя употреблять в позиции сказуемого. Она не выполняет характеризующую функцию.

Если метонимия употребляется в предикате, то превращается в метафору. Главная цель — аспектировать субъект, но нельзя рассматривать прием, как метонимию.

Не стоит употреблять метонимию в бытийном предложении и его заменяющих формах. В таком случае, описываемый предмет вводится в повествовательный мир. Не стоит начинать рассказ со слов “Жил был (один) старец. Таким образом читатель воспринимает предмет в олицетворенной форме, а не как обозначенное лицо.

Еще одно ограничение в использовании метонимии — использовать существительное “душа” со значением “человек”; “ голова” — ”единица скота”; “сабля” — “кавалерист”.
Метонимизация имен не отражена с нормой ее грамматической и семантической согласованности, например: пошла черная борода (мужчина) , черные сапоги заволновались (хотя словосочетание указывает действие одного человека).
Редко метонимический оборот используется определением, которое имеет связь с эллипсисом.

Метонимия и ее типы

В русском языке бывает три основных типа. Они определены в зависимости от близких понятий, предметов и действий.
Давайте разберемся, как каждый из типов применяется в письменном изложении, какое имеет значение на примерах, чтобы не допускать ошибок.

Пространственная метонимия

Ее смысл в пространственном расположении предметов или явлений.
Распространенный пример — название различных учреждений переносят на лиц, которые в нем работают, к примеру: в словосочетаниях просторная больница и светлый магазин, слова больница и магазин употреблены в прямом значении, а если употребить их в таком контексте: весь магазин принял участие в субботнике и больница приняла участие в городских соревнованиях , то это уже метонимический оборот. Читатель воспринимает сказанное в переносном смысле.

Пространственная метонимия заключается в переносе сосуда или посуды на его содержимое, например, кипит кастрюля, в ней происходит процесс кипения чего-то.

Временная метонимия

Этот прием используют при сравнении предметов, которые находятся в одном временном промежутке. Например, когда действие (в виде существительного) переносят на его последующий результат (то, что возникает в процессе действия).

Метонимия логической формы

Она не только имеет обширное значение, но имеет отличие друг от друга. Отличия в специфическом переносе.

1. Автор переносит название сосуда на то, что в нем находится. Например: разбил чашку, словосочетание употреблено в прямом значении, означает название сосуда.
   Теперь употребим их по другому: разбил чашку с чаем , в таком случае существительное имеет переносное значение с целью обозначить объем продукта, который в них содержится.
2. Авторы переносят наименование материалов на конечную продукцию, например: команда выиграла золото (команда выиграла золотую медаль), надеть песца (то есть надеть шубу из песца), разбирать бумаги (работать с документами).
3. Когда при написании имя автора переносится на его работу, например: читать Есенина (читать книгу Есенина), любоваться Шишкиным (любоваться его картинами), использовать Даля (использовать словарь, который был выпущен под его редакцией).
4. Перенос названия процесса или действия на человека, который этим занимается, например: подвеска (ювелирное украшение), замазка (вещество, которое устраняет дефекты), смена (группа людей).
   Замещение действующего процесса на место его совершения, например: таблички с надписями “переход”, “объезд”, “остановка”, “поворот” и далее.
5. Случаи, когда мы переносим характерные особенности на явление или предмет, которым они принадлежат. Для примера берем словосочетания: бестактные слова, банальная оценка — они имеют отвлеченные особенности. Если мы переделаем их, то получим: совершать бестактность, допустить банальность . Мы использовали перенос метонимического типа.

Чем отличается метонимия и метафора?

Эти два понятия воспринимаются, как что-то похожее, но это утверждение неправильное.
В отличие от метафор, метонимический оборот заменяет слова не по сходству, а по смежности понятия.
В метонимическом обороте бывают связи:

• вещество, участвующее в процессе изготовления предмета, сам предмет, например, выпил две чашки — автор имел в виду, что он выпил содержимое двух чашек;
• связь между содержимым и содержащим, например: бурление кастрюли — на самом деле, имеется в виду то, что бурлит в кастрюле;
• какое-либо действие и конечный его результат, например: табличка с надписью выход — то есть место для выхода;
• употребление имени автора, вместо его произведения, например: на днях читал Есенина — на самом деле читал его работы;
• связь между людьми и местом, в котором они находятся, например: заснула столица — на самом деле заснули люди, которые находятся в столице.

Разновидность метонимии

В русском языке существуют определенные виды метонимии, которые имеют повсеместное использование. Метонимический оборот — один из распространенных.

1. Общеязыковая менонимия

При разговоре люди не замечают, что они применяют в речи метонимические обороты. Особенно это касается общеязыковой метонимии. Что можно отнести данному виду? Например, слово золото, позолота, керамика, фарфор — это изделие, а вот коллекционер позолоты — человек, который собирает коллекции позолоченных изделий.
Слова магазин, больница, завод — это учреждения, а вот если употребить словосочетание больница подтвердила квалификацию , подразумевает, что работники больницы подтвердили свою квалификацию.
Слова поворот, объезд , и так далее — это место действий, которые подразумевают, что тут нужно повернуть, объехать.
Вместо того чтобы рассказать о новой вещи, люди используют название материала, которое было использовано при производстве, например: вместо шубы из лисы , люди предпочитают просто сказать: надеть лису .

2. Общепоэтическая метонимия

Относится к выразительному виду, в других источниках ее можно встретить под названием художественная метонимия. Ее так называют, потому что ее применяют в художественных изложениях, например: прозрачная холодная осень — метонимией выступает слово прозрачная .
Русские поэты в своих творениях голубое небо называют глазурью. В таких случаях глазурь — метонимия. Так как использование общепоэтической метонимии характерно для художественных изложений, то у нее два названия.

3. Общегазетная метонимия

К списку подобных метоним относят слова: быстрая (быстрая минута), золотой (золотые полеты). Высказывания и словосочетания, которые используют публицисты в своей работе.

4. Метонимии индивидуально типа

Тропы имеют большое разнообразие. Это обосновано тем, что они обладают формами, типами, и прием метонимии — не является исключением. Это прием в русском языке, когда словосочетание или фраза употреблена в работах одного автора, то есть индивидуальная. Их не используют повсеместно.

5. Синекдоха

Среди авторов встречается вопрос о том, какое соотношение между метонимией и синекдохой. Авторы считают, это два разных понятия, мнение ошибочно. Синекдоха — одна из форм метонимического оборота. Ее цель — идентифицировать часть предмета с его целым. Ее используют с целью выделения какой-то части объекта. Используется деталь, которая выделяет его от остальных, синдекоха состоит из определения.

Если рассмотреть строение предложения, то она будет играть роль именного члена, личности, к которому обращаешься, например: Борода, ты куда пошел? В этом случае, синекдохой выступает слово борода.
Когда в устной речи или при написании художественных изложений авторы прибегают к использованию метонимических оборотов, они придают языку выразительности. Можно раскрыть богатство своей лексики.

УДК 81"373.612.2

Л.А. Козлова

МЕТАФОРА И МЕТОНИМИЯ: СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЯ

В статье рассматриваются отдельные вопросы, связанные с когнитивной сущностью метафоры и метонимии. Дается краткий экскурс в историю исследования метафоры и метонимии, отмечается преемственность разных парадигм в их изучении. Показывается динамический характер процессов метафоризации и метонимизации. Выделяются и описываются общие и различительные признаки, позволяющие разграничивать эти когнитивные феномены.

Ключевые слова: метафора, метонимия, ментальное пространство, концептуальная интеграция, перефокусировка.

Несмотря на поистине огромное количество работ, посвященное метонимии и метафоре (см. обзор в [Опарина 2000]), интерес исследователей к изучению этих феноменов не ослабевает, а напротив, усиливается: рассматривается их специфика в различных типах дискурса, их культурологическая обусловленность, их прагматический потенциал, их способность влиять на наше восприятие и оценку событий и т.д. При этом многие вопросы, связанные с изучением метафоры и метонимии, продолжают оставаться дискуссионными. Одним из таких дискуссионных вопросов является, на наш взгляд, вопрос о более четкой дифференциации этих процессов. Вопросы, связанные с общностью и различием метафоры и метонимии, рассматривались многими исследователями [Ла-кофф, Джонсон 2004; Падучева 2004; Kovecses 1998; Panther 2003; Ruis de Mendoza Ibáñez 2003; Ungerer, Schmid 1996 и др.], в работах которых рассматривается как общность, так и различия между этими процессами, однако некоторые признаки дифференциации этих явлений все еще остаются вне поля зрения исследователей.

Процессы метафоризации и метонимизации относятся к числу базовых когнитивных механизмов, обеспечивающих концептуализацию и категоризацию предметов и явлений внешнего и внутреннего мира человека. Рассматривая когнитивные основания языковой категоризации, Дж. Лакофф вводит понятие идеализированных когнитивных моделей (ИКМ), понимая под ними особые когнитивные сущности, которые лежат в основе языковых категорий, и выделяет четыре типа таких ИКМ: пропозициональные, определяющие характер элементов категории, их свойства и отношения между ними; образ-схематические модели, отражающие основные образные представления, формирующие категориальные классы; метафорические модели, позволяющие представить некоторую абстрактную область посредством отождествления

ее с другой областью, обычно более конкретной и доступной эмпирическому наблюдению; метонимические модели, действующие совместно с первыми тремя и обеспечивающими перенос характеристик одного элемента множества на все множество [ЬаЫТ 1987: 68-76].

Очевидно, что именно значимость процессов метафоризации и метонимизации для концептуализации и вербализации явлений внешнего и внутреннего мира объясняет то место, которое занимало изучение метафоры и метонимии на всех этапах развития лингвистики, несмотря на тот факт, что на разных этапах этого развития в фокусе исследования, в соответствии с доминирующей парадигмой эпохи, находились разные аспекты этих сложных и многогранных явлений.

Истоки теории метафоры и метонимии, как, впрочем, и многих лингвистических теорий, лежат в античных учениях. Теория метафоры родилась в недрах риторики, которая рассматривала метафору прежде всего как средство воздействия на аудиторию. Именно Аристотель поставил вопрос об эвристических возможностях метафоры. Рассматривая метафору в контексте риторики как прием ораторского и поэтического искусства, он в то же время обращал внимание на логический механизм метафоры, т.е. тот механизм, который лежит в основе способности метафоры выражать знание о мире, т.е., говоря современным метаязыком, участвовать в процессах концептуализации. Он же высказал и важную мысль о необходимости метафорической номинации, подчеркивая, что до метафорического названия в языке не существовало точной номинации описываемого понятия. К Аристотелю восходит и установление взаимосвязи между метафорой и сравнением, метафора определяется им как сокращенное, или скрытое сравнение [Аристотель 1978].

Значительный вклад в развитие теории метафоры (а именно ее концептуальной сущности)

внесли и работы А.А. Потебни. Дискутируя с Аристотелем и Гербером по поводу возможности перестановки членов пропозиции в метафоре, А. А. Потебня пишет, что такая перестановка была бы возможной, если бы в языке науки и поэзии не находило отражение направление процессов познания - от прежде познанного к новому, неизвестному (ср. с описанием сущности концептуальной метафоры в работах Дж. Лакоффа и М. Джонсона!) [Потебня 1990: 203].

В рамках системоцентрической парадигмы, или «внутренней» лингвистики, когда язык изучался «в самом себе и для себя», метафора и метонимия рассматривались прежде всего как стилистические приемы, средства повышения экспрессивности речи. Но даже в рамках этой парадигмы, как это всегда бывает, многие лингвисты и философы подчеркивали роль метафоры и метонимии в процессах познания, концептуализации мира. Так, в концепции метафоры, предложенной М. Блэком, который строит свою теорию метафоры, основываясь на понятии интеракции, четко прослеживается попытка автора рассмотреть сущность метафоры как процесса мыслительной деятельности. Именно он ввел в лингвистический обиход понятие «когнитивная метафора». Он рассматривает механизм метафоры как результат взаимодействия двух ассоциативных систем: обозначаемого метафоры и ее образного средства, в результате которого обозначаемое предстает в новом свете, под новым углом зрения, получая новое, метафорическое название [Блэк 1990]. В этой трактовке метафоры легко прослеживается связь с теорией концептуальной метафоры, предложенной Дж. Лакоффом и М. Джонсоном. Л. Шлайн определял метафору как уникальный вклад правого полушария в языковую способность левого, также рассматривая ее в контексте мыслительной деятельности человека . Таким образом, есть все основания для того, чтобы утверждать, что еще в рамках системно-структурной парадигмы исследователи вплотную подошли к необходимости рассмотрения метафоры не только как стилистического приема или способа расширения значения, но и как ментальной сущности. Сказанное позволяет констатировать преемственность в развитии лингвистической науки, находящую свое проявление в том, что новые подходы и становление всякой новой парадигмы происходит не на пустом месте, а зарождается в рамках предшествующей парадигмы, что обеспечивает плодотворность интеграции различных подходов к объекту исследования и

подтверждает эволюционный характер развития лингвистики.

Примером такой эволюции взглядов на сущность метафоры могут служить работы М.В. Никитина, в трудах которого можно проследить переход от трактовки метафоры как переноса значения к рассмотрению ее когнитивной сущности. Так, говоря о роли метафоры в формировании нового концепта, М.В. Никитин особо подчеркивает, что метафора не порождает новый концепт, а лишь способствует его четкому формированию и словесному выражению, в чем и состоит ее когнитивная функция. По образному выражению М.В. Никитина, метафора служит «повивальной бабкой», помогая концепту выйти из сумерек сознания и вербализоваться в речи [Никитин 2001: 34].

Начиная с 70-х гг. прошлого века, в связи со становлением и выдвижением на центральную позицию в лингвистике когнитивной парадигмы, внимание лингвистов почти целиком сосредоточено на изучении когнитивной функции метафоры и метонимии: они изучаются с позиций тех ментальных операций, которые происходят при их порождении, исследуется роль процессов ме-тафоризации и метонимизации как особых когнитивных операций, участвующих в процессах концептуализации и категоризации. Наибольшее внимание при этом было первоначально метафоре, в первую очередь, благодаря работе Дж. Лакоффа и М. Джонсона [Лакофф, Джонсон 2004] , которая, по выражению А.Н. Баранова, по праву может считаться «библией когнитивного подхода к метафоре» [Баранов 2004: 7]. Популярность данной работы настолько высока, что она нередко служит прецедентным именем для других работ в области метафорологии (см., например, такие названия, как «Metaphors we can learn by» , «Метафоры, которые мы выбираем» [Алексеева 2002: 288-298] и др.).

Основной заслугой Дж. Лакоффа и М. Джонсона является то, что они определили место и роль метафоры в познании мира, показав, что метафоры пронизывают нашу повседневную жизнь (что нашло отражение в самом названии работы), организуют наш повседневный опыт. В метафоре находит свое выражение основная когнитивная способность человека мыслить об одной сфере жизненного опыта или области знаний в образах другой, осваивать новое, опираясь на уже хорошо известное, на аналогию, формировать новые концепты на базе старых, сформированных на основе предшествующего опыта.

Процесс метафоризации в концепции Дж. Лакоффа и М. Джонсона основан на взаимо-

действии двух концептуальных сфер: области-источника, представляющей собой сферу освоенного опыта и области цели, которая мыслится структурируется на основе области-источника. Основанием для такого переноса является, по мысли исследователей, так называемые соответствия в опыте. При этом соответствия в опыте понимаются достаточно широко как некоторый общий признак, присущий обеим концептуальным областям. Характер этого общего признака может быть различным: сходство по внешнему облику, размер, манера поведения, потребность, выполняемая функция и т.д. Например, в метафоре «...the key to my fiction... lies in my relationship with nature» (Fowles J.) в качестве такого основания служит общий признак «функция»: с помощью ключа можно открыть дверь во внутренний мир писателя и понять его творчество.

Основываясь на анализе повседневных, обыденных метафор (тех, которыми мы живем) Дж. Лакофф и М. Джонсон выделили три группы концептуальных метафор, отражающих устойчивые, стабильные, закрепившиеся в коллективном сознании соответствия между областью-источником и областью-целью: структурные метафоры, ориентационные и онтологические. Структурные метафоры позволяют воспринимать и описывать одно явление в терминах другого, например, представление жизни учебного заведения в терминах судна, потерпевшего бедствие: «Как Вы думаете, Литинститут выживет?»; «Он выжил, и это уже хорошо. Он плывет тяжело, трудно, трещат борта. Но он плывет» (ЛГ 24-30 декабря 2004). С помощью ориентацион-ных метафор концепты структурируются в терминах пространственных отношений: позитивное -верх, негативное - низ, ср.: «Жизнь - это чудо. А чуда не запретишь. Да здравствует амплитуда, то падаешь, то летишь» (Боков В.). Онтологические метафоры позволяют представлять абстрактные явления в виде материальной субстанции, ср.: «Горе ты, горе - соленое море» (Цветаева М.).

Следует подчеркнуть, что говоря о соответствиях в опыте, лежащих в основе концептуальных метафор, Дж. Лакофф и М. Джонсон имели в виду не индивидуальный, а коллективный опыт, понятный всем представителям данного социума, и объектом их анализа являлись так называемые стертые, или мертвые метафоры, т.е. словесные метафоры, ставшие фактами языка (по меткой характеристике Дж. Серля, мертвые метафоры - это те, которые выжили, т.е. стали фактами языка, а

не отдельного индивида [Серль 1990: 313]). Индивидуальный культурный, профессиональный и интеллектуальный опыт может отличаться от конвенционального, что приводит к созданию живых, творческих метафор, не вписывающихся в традиционные модели. В качестве примера можно привести метафоры Джона Фаулза, в которых областью-источником нередко служат стилистические фигуры речи, поскольку эта область является для Фаулза как художника слова наиболее известной, и он часто опирается на нее при описании конкретных людей или явлений, ср.: She was a kind of human oxymoron. The landscape was a simile of my life (Fowles J.). Еще одним примером индивидуального опыта, послужившего областью-источником для создания метафоры, может служить следующая характеристика: «Веселый, умный, симпатичный человек, такой Адлер души» (Так говорит о своей дочери Ю. Башмет в одном из интервью (КП 05.04.05)).

Следует признать, что концептуальные области источника и цели, служащие основой для описания когнитивной сущности метафоры в теории Лакоффа-Джонсона, предстают как сформировавшиеся, статичные образования, что несколько ограничивает аппликативный потенциал данной теории для описания процессов генерирования новых смыслов и создания авторских метафор в процессе метафоризации. Это ограничение преодолено в работах по концептуальной интеграции, представляющих собой дальнейшее развитие когнитивной теории метафоры. Отличительной характеристикой теории концептуальной интеграции, основные положения которой представлены в работах Ж. Фоконье, М. Тернера, Е. Свитсер , является то, что она сфокусирована на креативном, динамическом характере процесса смыслопорождения вообще и ме-тафоризации в частности.

В основе теории концептуальной интеграции лежит понятие ментального пространства, которое представляет собой не статическую, а динамическую сущность. Ментальные пространства не даны заранее, а представляют собой пакеты информации, возникающие on-line в процессе осмысления, концептуальной обработки прошлой или текущей ситуации на основе уже имеющихся знаний. Процесс концептуальной интеграции включает в себя взаимодействие четырех ментальных пространств: двух исходных пространств, общего пространства (создающегося в результате их пересечения на основе общих при-

знаков) и совмещенного, интегрального пространства, так называемого бленда, - которое, собственно, и является результатом концептуальной интеграции. Достоинство данной теории состоит в том, что она представляет процесс формирования метафоры, как и процесс смыслообра-зования вообще как динамические сущности. Как подчеркивает Н.К. Рябцева, понятие концептуальной интеграции является принципиально важным для языка в целом, поскольку язык сам по себе интегрален, синкретичен, многозначен [Рябцева 2005: 85]. О.К. Ирисханова, отмечая большой экспланаторный потенциал данной теории, указывает, что она может применяться при изучении семантики синтаксических конструкций, фразеологизмов, построения художественных текстов, различных стилистических приемов [Ирисханова 2000: 64].

Обращение к конкретному языковому материалу позволяет увидеть динамическую сущность процессов метафоризации как результата концептуальной интеграции. Обратимся к анализу отрывка из книги американской писательницы китайского происхождения Эми Тэн «The Joy Luck Club», который, как нам представляется, позволяет увидеть процесс порождения метафоры как результат концептуальной интеграции.

The old woman remembered a swan she had bought many years ago in Shanghai for a foolish sum. This bird, boasted the vendor, was once a duck that stretched its neck in hopes of becoming a goose, and now look! - it is too beautiful to eat.

Then the woman and the swan sailed across an ocean many thousands of li wide, stretching their necks toward America. On her journey she cooed to the swan: «In America I will have a daughter just like me. But over there nobody will say her worth is measured by the loudness of her husband"s belch. Over there nobody will look down on her, because I will make her speak only perfect American English. And over there she will always be too full to swallow any sorrow! She will know my meaning, because I will give her this swan - a creature that became more than what was hoped for».

But when she arrived in the new country, the immigration officials pulled her swan away from her, leaving the woman fluttering her arms and with only one swan feather for a memory. And then she had to fill out so many forms she forgot why she had come and what she had left behind.

Now the woman was old. And she had a daughter who grew up speaking only English and swallow-

ing more Coca-Cola than sorrow. For a long time now the woman had wanted to give her daughter the single swan feather and tell her: «This feather may look worthless, but it comes from afar and carries with it all my good intentions». And she waited, years after years, for the day she could tell her daughter this in perfect American English .

Анализ данного отрывка позволяет проследить операцию концептуальной интеграции на примере интегрирования двух исходных ментальных пространств (input spaces), образуемых на основе концептов ЖЕНЩИНА и ЛЕБЕДЬ, первое из которых является областью мишени, а второе -источником концептуальной метафоры. Взаимодействие этих ментальных пространств приводит к образованию общего ментального пространства (generic space), возникающего в результате пересечения общих признаков исходных пространств. Языковыми маркерами этого общего ментального пространства являются такие слова и фразы, как sail across an ocean, stretch their necks, которые используются для описания и женщины, и лебедя. На основе этого общего ментального пространства и создается так называемый бленд, т.е. интегрированное ментальное пространство (blended, integrated space), лежащее в основе порождения метафоры. Языковыми репрезентантами этого бленда, который мы можем условно обозначить как ЖЕНЩИНА-ЛЕБЕДЬ, служат такие единицы, как coo (she cooed to the swam), swallow (she will always be too full to swallow any sorrow, swallowing more Coca-Cola than sorrow), flutter (the woman fluttering her arms). При этом их принципиальное отличие от единиц, репрезентирующих общее ментальное пространство, заключается именно в передаваемом ими метафорическом значении.

Следует особо подчеркнуть, что, несмотря на наличие конвенциональной метафоры, в основе которой лежит стабильная ассоциация грациозной женщины с лебедем, данная метафора является авторской, порожденной в данном тексте. Ее индивидуальность заключается прежде всего в том, что, в отличие от существующей конвенциональной метафоры, базирующейся на сравнении женщины с лебедем и имеющей положительные коннотации, данная метафора включает и отрицательные коннотации, отчетливо присутствующие в сочетании to swallow Coca-Cola. Кроме того, данная метафора, как нам представляется, несет в себе и определенный культурно-специфический колорит, на который косвенно указывают такие детали, как the loudness of her husband"s belch,

подчеркивающие место и назначение женщины в Китае того времени, а также swan feather - лебединое перо, косвенно ассоциируемое с легкостью, невесомостью восточной женщины.

Следствием своеобразного метафорологи-ческого бума стало то, что, во-первых, исследование метонимии в когнитивном ракурсе было несколько отодвинуто во времени, а, во-вторых, то, что некоторые случаи переноса значения явно метонимического характера стали описываться как метафорические. Так, например, при рассмотрении случаев типа Ten dollars later... некоторые исследователи относят их к разновидностям концептуальной метафоры [Гилева 2002], основанной на базовой метафорической модели TIME IS MONEY. Конечно, определенный соблазн трактовать эти случаи как метафорические существует, но тогда, как рассматривать такие случаи, когда единицами измерения времени выступают не имена денежных единиц, а имена иных сущностей, как, например: He put on an apron and began to peel. One potato later, Sheila mentioned:

«Evelyn called" (Segal E.) или A thousand doors ago, when I was a lonely kid... (Sexton A.), которые явно не сводимы к метафорической модели TIME IS MONEY.

Нам представляется, что существует гораздо больше оснований рассматривать данные случаи как метонимические в своей основе, т.е. основанные на переносе по смежности «действие, происходящее во времени, объект действия, происходящего во времени» ^ «единица измерения времени», т.е. событие, объект или иные сущности, связанные с действием, происходящим во времени, могут стать единицами измерения времени, как это однажды продемонстрировал К. Воннегут в ставшей классической фразе «When I was a young man - two wives ago, 250 000 cigarettes ago, 3 000 quarts of booze ago» (Vonnegut K.).

Переход от традиционного рассмотрения метонимии как процесса семантического переноса и стилистического средства к ее описанию как феномена концептуального уровня произошел позднее, чем изучение метафоры в когнитивном аспекте ). Признавая тот факт, что во многих работах и метафора, и метонимия описываются в терминах концептуальной интеграции как базовой когнитивной операции, лежащей в основе многих ментальных и языковых процессов, мы хотели бы отметить, что для метонимии особую значимость имеет

ментальная операция перефокусировки, или сдвига фокуса внимания (термин Л. Талми ), происходящего в сознании говорящего при концептуализации и вербализации того или иного предмета или события. Так, описывая сущность метонимии как когнитивного процесса, Е.В. Падучева отмечает: «Метонимию обычно определяют как перенос по смежности. Понятие концептуальной структуры позволяет определить метонимический сдвиг иначе - как сдвиг фокуса внимания при концептуализации реальной ситуации; иначе говоря, как изменение соотношения между фигурой и фоном» [Падучева 2004: 190]. Такой сдвиг основан на существовании в сознании прочных ассоциативных связей между событием, явлением и его участниками или иными характеристиками, т. е. связей по смежности. В результате такого сдвига фокус внимания может перемещаться от самого события к его времени (После 11 сентября мир стал другим), месту (Мы еще долго будем помнить Бес-лан), от действия к его характеристикам (Поезд прогрохотал мимо), от автора к его работам (Нет ли у Вас Окуджавы?), от пациента к его диагнозу (У меня сегодня было целых три аппендицита), от человека к части его тела, предмету одежды или украшению (Глянь, какая обалденная шея восседает за крайним столиком (Рубина Д.); (Перстень заговорил) и т.д. (более полный список таких метонимических переносов (см. ).

Исходя из сказанного, мы полагаем, что существенное различие между метафорой и метонимией заключается в том, что для метонимии существенное значение имеет сдвиг фокуса внимания, а для метафоры - наличие общих признаков, на основе которых и образуется совмещенное, интегральное пространство - бленд. В процессе метафоризации оказываются задействованными два ментальных пространства, имеющие общий признак, на основе которого и создается интегрированное пространство, лежащее в основе метафоры. В этом плане метафора оказывается гораздо ближе к сравнению, в основе которого также лежит концептуальная интеграция двух разных ментальных пространств, что позволяет рассматривать метафору и сравнение членами одной когнитивной категории . Ментальные процессы, задействованные в процессе метонимизации, происходят «на территории» одной ментальной области, в рамках которой и происходит перефокусировка

внимания. Результатом такой перефокусировки, происходящей на ментальном уровне, на языковом уровне является экономия языковых средств, своеобразный семантический эллипсис, когда время, место, объект и другие характеристики становятся знаками самого события. Таким образом, метонимия как ментальная операция выступает как способ когнитивной экономии, фокусирования главного, в чем также состоит ее отличие от метафоры, которая с экономией не связана.

Еще одно, не менее важное отличие состоит в том, что метафора на уровне языковой репрезентации связана в первую очередь с существительным, поскольку только существительное способно создать в сознании определенный образ, наделенный различными признаками, которые и образуют импликационал слова, служащий основой для метафоризации его значений. Даже в случаях метафорического употребления глагола основой для такой метафоризации, на наш взгляд, чаще всего все равно служит существительное, связанное с действием, называемым глаголом, т. е. глагол метафоризуется на основе ассоциативной связи с денотатом имени. Так, в случае «Море смеялось» глагол «смеяться» употребляется метафорически на той основе, что море уподобляется живому существу. На эту ассоциативную связь с существительным в случае метафоризации глагола указывают многие исследователи. Так, описывая случаи метафоризации глаголов типа «выть» в сочетании «ветер воет», Н.Д. Арутюнова говорит о том, что метафора этого типа может быть выведена из сравнения, основанного на параллелизме разнопорядковых явлений: «ветер воет подобно тому, как воет зверь» [Арутюнова 1998: 361], т.е. через ассоциативную связь с существительным. З.А. Харитончик, описывая мета-форизацию глагола в примере «Дорога змеилась в горы», также отмечает, что метафорическое значение глагола связано ассоциативно с исходным словом «змея», т.е. происходит на основе ассоциативной связи с предметным именем [Харитон-чик 2009: 419]. Метонимия, в отличие от метафоры, может происходить в сфере глагола не через ассоциативную связь с существительным, а напрямую, на основе перефокусировки внимания от самого действия к его признаку, например, качественной характеристике, которая используется для названия самого действия. Например: Mrs Tanter rustled forward, effusive and kind (Fowles J.). В данном примере одна из характеристик дейст-

вия, а именно его звуковое сопровождение, становится средством номинации самого действия, при этом синкретно называя как само действие, так и его характеристику, т.е. выступая способом семантической компрессии. Как показывает сопоставительный анализ, метонимический перенос в сфере глагола является более частотным, чем метафорический. Е.С. Кубрякова отмечает, что именно метонимические переносы «лежат в основе номинации глаголом целой ситуации, особой разновидности человеческой деятельности, когда один из компонентов ситуации, или один с еще каким-то, будучи обозначенным, проявляет затем способность вызывать в нашем воображении ситуацию в целом, или, в других терминах, активизировать соответствующий фрейм [Кубрякова 1992: 89-90]. Как показывает фактический материал, в сфере глагола могут иметь место случаи метонимо-метафорического переноса, при котором первоначально происходит метонимический сдвиг, а затем, на его основе происходит метафо-ризация. Например: Her voice bulldozed through all opposition (Greene G.).

Подведем краткий итог сказанному. Метафора и метонимия, как когнитивные операции и как семантические процессы, имеющие место в сфере языковой семантики, характеризуются как элементами сходства, так и различия. Их сходство заключается в том, что они:

а) являются когнитивными в своей основе;

б) увеличивают ресурсы нашего сознания и языка;

в) могут носить как конвенциональный, так и индивидуальный, творческий характер и обладают значительным прагматическим потенциалом;

г) объясняются в теории семантики в терминах переноса, или сдвига значения.

Различие между метафорой и метонимией состоит в том, что:

а) для метонимии существенное значение имеет сдвиг фокуса внимания, а для метафоры - наличие общих признаков, на основе которых и образуется совмещенное, интегральное пространство - бленд;

б) метафора основана на взаимодействии двух ментальных пространств, метонимия как когнитивная операция происходит в границах одного ментального пространства;

в) на ментальном уровне метонимия связана с принципом когнитивной экономии, а на языковом уровне - со своеобразным семантическим эллипсисом; метафора с экономией не связана;

г) на языковом уровне метафора связана в первую очередь с существительным, метафориза-ция глагола происходит через ассоциативную связь с субъектом действия, называемого глаголом; метонимия может иметь место как в сфере существительных, так и глаголов, при этом глагол метонимизируется самостоятельно, за счет операции сдвига фокуса внимания.

Заключая, следует признать, что, несмотря на перечисленные различия, метафора и метонимия могут в отдельных случаях пересекаться, накладываться друг на друга, что делает их дифференциацию достаточно сложной. Такие случаи нередко имеют место в сфере языковой репрезентации темпоральных и пространственных отношений, что связано прежде всего со сложностью характера отношений между базовыми концептами ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ, а также в сфере языковой репрезентации эмоций. Факты пересечения границ между метафорой и метонимией свидетельствуют о континуальности нашего мышления и диффузности границ между различными ментальными процессами.

Список литературы

Алексеева Л.М. Метафоры, которые мы выбираем // С любовью к языку. М.; Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2002. С. 288-298.

Аристотель Сочинения: в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1978.

Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998.

Баранов А.Н. Когнитивная теория метафоры: почти двадцать пять лет спустя / под ред. А.Н. Баранова. М.: Едиториал, УРСС, 2004. С. 7-21.

Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

Гилева Е.П. Когнитивные основы неграмматической представленности концепта времени: автореф. дис. ... канд. филол. наук, Барнаул, 2002.

Ирисханова О. К. О теории концептуальной интеграции // Традиционные проблемы языкознания в свете новых парадигм знания (Материалы Круглого стола, апрель 2000 г.). М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. С. 62-67.

Кубрякова Е.С. Глаголы действия через их когнитивные характеристики // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Индрик, 1992. С. 84-90.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / под ред. А.Н. Баранова. М.: Едиториал, УРСС, 2004.

Никитин М.В. Концепт и метафора // Studia Linguistica. Проблемы теории европейских языков. Вып. 10. СПб., 2001. С. 16-35.

Опарина Е. О. Исследование метафоры в последней трети ХХ века // Лингвистические исследования в конце ХХ века. Сб. обзоров. М.: 2000. С.186-205.

Падучева Е.В. К когнитивной теории метонимии. URL: //http://www.dialog-21.ru/Archive/2003/ Padocheva.htm

Падучева Е.В. Метафора и ее родственники // Сокровенные смыслы. Слово, текст, культура: сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 187-203.

Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М.: Высш. шк., 1990.

Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект. М.: Academia, 2005.

Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 307-341.

Харитончик З.А. О номинативных ресурсах языка, или к дискуссии о концептуальной интеграции // Горизонты современной лингвистики. Традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 412-422.

Fauconnier G., Turner M. Conceptual Integration Networks// Cognitive Science 1998. № 22. P.133-187.

Fludernik M., Freeman D.C., Freeman M.H. Metaphor and Beyond // Poetics Today 1999, 20. 3. P.383-396.

Kovecses Z. Metonymy: Developing a Cognitive Linguistic View // Cognitive Linguistics 1998, #9-10. P. 37-77.

Lakoff, G., Women Fire and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago and L.: The University of Chicago Press, 1987.

Panther K.U. Introduction: on the Nature of Conceptual Metonymy// Metonymy and Pragmatic Inferencing. Amsterdam and Philadelphia: Benjamins 2003. P.1-20.

Ponterotto D. Metaphors We Can Learn by: How Insights from Cognitive Linguistic Research Can Improve the Teaching/Learning of Figurative Language // English Teaching Forum, vol. 32. Number 3. July 1994. P. 2-8.

Ruis de Mendoza Ibanez F.J. The Role of Mappings and Domains in Understanding Metonymy // Metaphor and Metonymy at the Crossroads: a Cognitive Perspective / Ed. by A. Barcelona. B. and N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 109-132.

Shlain L. The Alphabet versus the Goddess. Lnd.: Penguin Arkana, 2000.

Sweetser E. & Fauconnier G. Cognitive Links and Domains: Basic Aspects of Mental Space Theory // Space Worlds and Grammar. The University of Chicago Press: 1996. P. 1-28.

Talmy L. Toward a Cognitive Semantics. Vol. 1. Concept Structuring Systems. Cambridge, Massachusetts; L., England: MIT Press, 2003.

Ungerer F., Schmid H.J. An Introduction to Cognitive Linguistics. Lnd., N.Y.: Longman, 1996.

METAPHOR AND METONYMY: SIMILARITY AND DIFFERENCE

The article addresses the issues related to the cognitive essence of metaphor and metonymy. The author gives a brief review of studies on metaphor and metonymy, stresses the continuity of different paradigms in the exploration of these phenomena, reveals the dynamic character of metaphorization and metonymization, points out and describes the common and differential features which help to distinguish these cognitive phenomena.

Key words: metaphor, metonymy, mental space, conceptual integration, change of focus.

Слово может иметь одно лексическое значение – тогда оно однозначно – или несколько значений – такое слово называется многозначным . Однозначных слов в языке достаточно большое количество, но наиболее частотные, употребительные слова обычно многозначны. Совокупность всех значений многозначного слова называется его семантической структурой.

Если слово многозначно, между его значениями существует смысловая связь. В многозначном слове выделяют прямое (основное) значение слова и переносное (производные) значения. Переносное значение является результатом переноса наименования на другие явления действительности, которые начинают обозначаться тем же словом. Существуют разные типы переноса наименования.

Метафора – это перенос наименования на основании сходства (реального или приписанного), на основе уподобления одного класса явлений другому, в результате чего они обозначаются одним словом. При метафорическом переносе значения меняется вещь, но понятие нацело не меняется: при всех метафорических изменениях какой-нибудь признак первоначального понятия остается. Уподоблены могут быть внешние , воспринимаемые органами чувств признаки объектов. Например, на основании сходства формы (сеть морщин, лапа ели), цвета (малиновый пиджак, седые облака), расположения (нос лодки, хвост самолета). Сходными могут быть функции объектов (козырек кепки – козырек подъезда). Совершенно разные объекты или явления могут быть уподоблены друг другу на основе сходства эмоциональных впечатлений, ассоциаций, оценок (снежная буря – буря восторгов, низкий рост – низкий поступок).

Метонимия – это такой перенос названия, который совершается на основании смежности, т.е. соприкасания вещей в пространстве или во времени. При метонимическом переносе меняется не только вещь, но и понятия нацело. При метонимии лишь соседние звенья подобной цепи переноса названия поддаются объяснению, связь же последующих звеньев идет от одного к другому последовательно и опосредованно, что в корни отличает метонимию от метафоры. Типичные случаи метонимий связаны с такими отношениями: одно в другом (весь зал аплодировал), одно на другом (номер в гостинице, диетический стол, обед из трех блюд), одно под другим (бюро), одно через другое (жалюзи), процесс – результат (перевод, прием, переезд), материал – изделие (музей фарфора), орудие – продукт (русский язык, бойкое перо), место – изделие (панама, бостон), место – историческое событие (Бородино, Ватерлоо), имя – общественное положение (Карл – король, Цезарь – кесарь), имя – изделие (маузер, наган, винчестер).

Синекдоха – такой перенос значения, когда, называя часть, имеют в виду часть целого или, называя целое, имеют в виду часть целого. Часто синекдоху не выделяют из метонимий, т.к. у них много общего: в основе синекдохи лежит также смежность; однако существенным отличием синекдохи является количественный признак соотношения. Часть вместо целого : сто голов скота, полк в сто штыков. Часто единственное число для большей экспрессивности речи употребляется вместо множественного: покупатель, будь вежлив с продавцом! Общее вместо отдельного : начальство в значении начальник. Род вместо вида : машина в значении автомобиль, орудие в значении пушка.

Антономазия - троп, выражающийся в замене названия или имени указанием какой-нибудь существенной особенности предмета или отношения его к чему-либо. Например, великий поэт вместо Пушкин, автор "Войны и мира" вместо Толстой , Пелеев сын вместо Ахилл.

Гипербола - стилистическая фигура явного и намеренного преувеличения, с целью усиления выразительности и подчёркивания сказанной мысли, например «я говорил это тысячу раз» или «нам еды на полгода хватит». Гипербола часто сочетается с другими стилистическими приёмами, придавая им соответствующую окраску: гиперболические сравнения, метафоры и т.п. («волны вставали горами»). Изображаемый характер или ситуация также могут быть гиперболическими.

Литота - стилистическая фигура, оборот, в котором содержится художественное преуменьшение величины, силы значения изображаемого предмета или явления. Литота в этом смысле противоположна гиперболе, поэтому по-другому её называют обратной гиперболой. В литоте на основании какого-либо общего признака сопоставляются два разнородных явления, но этот признак представлен в явлении-средстве сопоставления в значительно меньшей степени, нежели в явлении-объекте сопоставления. Например: «Лошадь величиной с кошку», «Жизнь человека - один миг» и т.п. По существу литота чрезвычайно близка гиперболе по своему выразительному значению, почему её и можно рассматривать как вид гиперболы. Многие литоты являются устойчивыми оборотами. Значительная их часть является фразеологизмами или идиомами: «черепашьи темпы», «рукой подать», «денег кот наплакал», «небо показалось с овчинку

Этимология – учение о происхождении слов. Этимологизирование по первому попавшемуся созвучию, без учета фонетических законов, способов перехода значений и грамматического состава и его изменений и переосмысление неизвестного или малопонятного слова по случайному сходству с более известным и понятным называется в языковедении народной этимологией . Народные этимологии чаще всего получаются при заимствовании иноязычных слов (ростбиф из английского в просторечии переосмысляется как розбив от разбить). В тех случаях, когда та или иная народная этимология побеждает и становится общепринятой, слово порывает с прежней законной этимологией и начинает жить новой жизнью, и тогда истинная этимология может интересовать только исследователя. Т.к. явление народной этимологии особенно часто встречается у людей, недостаточно овладевших литературной речью, то такие переосмысленные по случайному созвучию и смысловому сближению слова могут быть яркой приметой просторечия. «мухляж» вместо «муляж»

Метафора (от греч. metaphora – "перенос") - ϶ᴛᴏ перенос названия по сходству, а также само переносное значение, в основе которого лежит сходство.

Метафора – перенос значения по сходству. Сходство может быть самым разнообразным, к примеру: по синкретизму признаков (колокольчик - ϶ᴛᴏ и форма и звук).

Метафора очень похожа на сравнение (скрытое сравнение «как, будто, схоже»).

Существует много классификаций метафоры:

по степени распространенности,

по образности,

по употреблению:

резкая метафора – связывает далеко стоящие друг от друга понятия, к примеру, начинка высказывания;

стертая метафора – общепринятая, к примеру, ножка стула;

метафора-формула еще более стереотипна и преобразуется в устойчивое сочетание, к примеру, червь сомнения;

развернутая метафора – последовательно осуществляемая на протяжении всœего сообщения;

реализованная метафора – выражение без учета фигурального характера, чаще всœего это комическая метафора , к примеру, «я вышел из себя и вошел в автобус».

Сходство между предметами (явлениями), на основании которого становится возможным "именем" одного предмета называть другой, бывает самым разнообразным.

Метафоры, в которых отражены указанные разновидности сходства:

а) (формы ) кольцо колбасы, дуги бровей, гребень птицы (горы), лента дороги, луковки церквей, воронка разрыва, ствол орудия, головка сыра, пузатый чайник, острые скулы, горбатые крыши;

б) (расположения ) голова (хвост ) кометы, поезда, подошва (макушка ) горы, плечи рычага, газетный подвал, цепь озер, крыло здания;

в) (цвета ) медь волос, коралловые губы, пшеничные усы, шоколадный загар, собирать лисички, бутылочные (изумрудные ) глаза, песочная рубаха, бледное небо, золотая листва;

г) (размера, количества ) поток (океан ) слез, ни капли таланта͵ гора вещей, море голов, туча комаров, деревья-карлики, каланча (о чрезмерно высоком человеке), крошка (о маленьком ребенке);

д) (степени плотности) чугунные ладони, желœезные мускулы, кисель дорог, стена дождя, кисея тумана, зефир (сорт конфет);

е) (степени подвижности ) чурбан, колода (о неповоротливом, медлительном человеке), юла, стрекоза (о подвижном ребенке, о непосœеде), быстрый ум, бегут (мчатся ) облака, поезд ползет елœе-елœе;

ж) (характера звучания ) дождь барабанит, визг пилы, ветер завыл, вой ветра, загоготал (заржал ) от удовольствия, скрипучий голос, мачты стонут (поют ), шепот листьев;

з) (степени ценности ) золотые слова, цвет общества, соль разговора, гвоздь программы, перл творений, жемчужина поэзии, ноль, козявка (о незначительном, ничтожном человеке);

и) (функции ) цепи рабства, брачные оковы, паутина лжи, сковать чьи-либо действия, надеть на кого-либо узду, погасить ссору, факел знаний, искусственный спутник, ключ проблемы;

к) (впечатления, производимого отвлеченным предметом или свойствами предмета͵ лица ) ледяной взор, теплая встреча, горячая любовь, черная измена, кислое выражение, сладкие речи, лед (броня ) равнодушия, крыса (презрительная характеристика человека), пробить стену непонимания.

Некоторые метафоры заключают в себе не один, а несколько признаков сходства. Так, метафора крылья ("крылья мельницы")отражает и сходство формы, и сходство движения с крылом птицы (мы говорим "мельница машет крыльями "), метафора серебро ("серебро волос") подчеркивает сходство в цвете и блеске; метафора зеркало ("зеркало озера, вод") – неподвижность и гладкость, ровность поверхности, а также способность отражать предметы; метафора крупа ("снежная крупа ") отражает сходство в форме и величинœе и т.д.

В примере "дождь барабанит" барабанит – метафора, а в предложениях "дождь стучит, как барабан" или "дождь стучит, словно барабанщик (барабанит)"слова "барабанщик", "барабанит"– сравнения.

Метафоры различаются не только характером сходства (о чем говорилось выше), но и степенью распространенности и образности (последнее свойство, образность, тесно связано со степенью распространенности, употребительности метафоры).

С этой точки зрения можно выделить следующие группы метафор:

1) общеязыковые (общеупотребительные) сухие;

2) общеупотребительные образные;

3) общепоэтические образные;

4) общегазетные образные (финишировал фестиваль, команда соперников);

Общеязыковые сухие метафоры - ϶ᴛᴏ метафоры-названия, образность которых совершенно не ощущается: "лицевая сторона материи", "ушел (пришел ) поезд", "стрелки часов", "крыло самолета (мельницы)", "географический пояс ", "ушко иглы", "шляпка гриба (гвоздя)", "фартук машины", "садится туман", "гусеницы трактора", "собирать лисички ", "сообщить молнией ", "вшить молнию ", "солнце встает (зашло )", "чистить бутылки ершом " и т.д.

Общеупотребительные (или общеязыковые) образные метафоры - ϶ᴛᴏ не прямые, а иносказательные, картинные обозначения предметов, явлений, признаков, действий, это слова-характеристики, широко используемые и в письменной и в устно-обиходной речи. К примеру, если прямыми общепринятыми, "официальными", так сказать, наименованиями большого количества чего-либо являются слова "много", "множество", то его картинные, фигуральные обозначения – образные метафоры море, поток, ручей ("море огней", "поток, ручьи слез"), лес ("лес рук"), туча ("туча комаров"), гора ("гора вещей"), океан ("океан звуков") и т.д. Еще примеры общеупотребительных образных метафор: бархатный ("бархатные щечки"), ворковать (в значении "вести вдвоем нежный разговор"), жемчужина ("жемчужина поэзии"), звезда ("звезды экрана", "звезды хоккея"), зверь (о жестоком человеке), здоровый ("здоровая идея"), каменный ("каменное сердце"), переварить ("я еще не переварил эту книгу"), пилить (в значении "ругать") и др.

Общепоэтические образные метафоры отличаются от только что приведенных тем, что они более характерны для художественной речи (поэтической и прозаической). К примеру:весна (в значении "молодость"): "Куда, куда вы удалились, Весны моей златые дни?" (П.); "И я, как весну человечества, рожденную в трудах и в бою, пою мое отечество, республику мою!" (Маяк.);дремать (в значениях "быть неподвижным" или "не проявляться, оставаться в бездействии"): "Дремлет чуткий камыш" (И.Ник.); "Все дремлет, но дремлет напряженно-чутко, и кажется, что вот в следующую секунду всœе встрепенется и зазвучит в стройной гармонии неизъяснимо сладких звуков" (М.Г.); "В его душе желанье дремлет " (П.);зеркало (в значении "спокойная, гладкая поверхность воды"): "В зеркало залива сонный лес глядит" (И.Ник.); "Как весело, обув желœезом острым ноги, скользить по зеркалу стоячих, ровных рек" (П.); певец (в значении "тот, кто воспевает, прославляет кого, что-либо в литературе, живописи, музыке"): "Певец пиров и грусти томной" (П.);петь (в значении "прославлять в своих стихах, воспевать"): "Он пел любовь, любви послушный" (П.); "Пою мое отечество, республику мою!" (Маяк.); пламя (в значении "пыл, воодушевление"): "Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике" (М.Г.); "Пока еще пламя бушует в крови, нельзя ни на сутки прервать испытаний" (С.Вас.);плыть (в значении "распространяться, плавно разноситься"): "В открытое окно к нам плыл смутный гул большого города" (Купр.); "Мягко шумит море, там внизу, за виноградниками, запах цветов плывет в жарком воздухе" (М.Г.); река (как обозначение процесса протекания, развития чего-либо): "Умчала всœе времен река " (П.); сон (в значении "состояние покоя, оцепенения в природе"): "Уже пустыня сном объята" (Борат.); "Скованная морозами древняя земля, как и сотни лет назад, распласталась в глухом зимнем сне " (Поп.);шептать (в значении "издавать какие-либо тихие звуки – слабый шум, шелœест"): "Что-то шепчут зелœеные травы" (Н.Некр.); "Был печальный туманный рассвет, по саду шептал мелкий дождик" (Бун.) и др

Общегазетные метафоры - ϶ᴛᴏ метафоры, активно используемые в языке печати (а также в языке радио и телœепередачи) и несвойственные, как правило, ни обычной обиходной речи, ни языку художественной литературы. К ним относятся:

старт, стартовать ("стартует новая техника", "на старте года"), финиш, финишировать ("финишировал песенный фестиваль", "на финише года"), прописка ("кубок, театр получил новую прописку "), дирижер ("дирижер атак"), диспетчер ("диспетчер команды"), "получить нокаут, нокдаун ", "оказаться в нокдауне " (о положении лица, группы лиц и т.д., не являющихся боксерами), флагман ("флагман индустрии, науки"), слагаемые ("слагаемые успеха, урожая"), новосœелье ("новосœелье поликлиники"), рубеж ("рубежи года"), диалог (о состязании отдельных спортсменов или команд-соперниц) и т.д. Образность общегазетных метафор (как, впрочем, и метафор общепоэтических) различна. Можно лишь отметить, что первоначальная образность их тускнеет довольно быстро в связи с тем, что эти метафоры сразу подхватываются, распространяются.

Значительная часть общегазетных метафор в общих толковых словарях отсутствует. Некоторые из них можно найти в словаре "Новые слова и значения" под ред. Н.З. Котеловой и Ю.С. Сорокина (М., 1971).

Наконец, индивидуальные метафоры - ϶ᴛᴏ необычные образные употребления слов того или иного автора (почему их и называют также авторскими), не ставшие общенародным или общелитературным (или общегазетным) достоянием. К примеру: "Вас притягивали Луны двух огромных глаз" (М.Цв.); "...чистое, безлунное, синœее небо играло серебряными ресницами ярких звезд" (Купр.);

"На ветке облака, как слива, златится спелая звезда" (Ес.); "Шалями тучек луна закрывается" (Ес.); "Сверчки и стрекозы, как часики, тикали " (Паст.); "Унес, унес, – куковала вдова" (И. и П.); "Тогда он смело приблизился к телœенку, похлопал его ладошкой по взмокшему боку, погладил... мягкий, резиновый нос" (Ю.Наᴦ.); "Ночь деревья по небу размазала, как ребенок – слезы по лицу" (Матв.); "Вдетая во мглу, как нить в иглу, стоит береза" (Матв.); "С крыши киоска свисала целая ледяная челка сосулек" (Ю.Як.); "Арбатского романса знакомое шитье, к прогулкам в одиночестве пристрастье" (Б.Ок.); "Зарыты в нашу память на века и даты, и события, и лица" (Выс.); "демагогическая кольчуга " (Л.Лих.); "Я состояла у него в художественных подпасках " (Хлуд.)*.

* Надо заметить, что индивидуальные метафоры тесно связаны с общенародными. Ср. авторскую метафору куковала (вдова) и общенародную стрекотать ("говорить быстро, без умолку"), ср. резиновый (нос) и бархатные (щеки), челка (сосулек) и космы (тумана, облаков) и т.д.

Существует также тематическая классификация метафор. Издавна в литературе и обиходном языке используются метафоры из области названий животных, птиц, рыб, пресмыкающихся, насекомых для характеристики облика человека, его поведения, черт, свойств, манер, нрава и т.п. (при этом названия зверей служат по преимуществу характеристикой отрицательных качеств). К примеру: "К ним если приедет какой-нибудь... помещик, так и валит, медведь, прямо в гостиную" (Гоᴦ.); "Вот, к примеру, у нас голова – совершенный осœел !" (Турᴦ.); "Вот не ожидал! Вот не думал! – кудахтал Шапкин" (Ч.);

"– А Суслов уехал, – шептала Варвара. – Он, вероятно, знал, что будет обыск. Он – такая хитрая лиса " (М.Г.); "На черепе у него торчат какие-то плюшевые серые волосы, лягушачий рот удивленно открыт" (М.Г.); "Я бы раздавил ногами каждый сустав этого крокодила, этой женщины" (Л.); "Такой паук, ростовщик... всœе село высосал по мелочам" (А.Н.Т.). Ср. также переносные значения слов ворона, зверь, крыса, змея, петух, слон ; кошачий, ослиный, собачий ; заржать, загоготать, мычать, облаять, рычать, шипеть и т.д. и т.п.

Давно в систему метафорических средств нашего речевого обихода, языка художественной литературы попали названия металлов, минœералов, материи и т.п., к примеру: "атласная кожица", "бархат щек", "бархатный голос" ("бархатные глаза"), "желœезная хватка" ("желœезное здоровье"), "золото увяданья" ("золото кудрей"), "золотое сердце", "медь листвы", "медные волосы", "серебро волос", "серебряный инœей", "шелковые косы", "шелк травы" (ср. также у М.А. Шолохова "шелка туманов") и др.

Широко используются переносные употребления названий, относящихся к явлениям, состояниям и т.д. природы: "вихрь танца", "молния взгляда", "град насмешек", "дождь цветов" ("дождь вопросов", "украсить елку дождем "), "снежная скатерть", "гром (буря ) аплодисментов", "волна негодования", "туманный намек", "сумерки сознания", "сумеречная обыденщина", "во тьме веков", "увядшие щеки", "на заре юности", "на закате жизни", "весна человечества", "облачко сомнения", "тучи пыли" ("над кем-либо собрались тучи "), "пожар (буря ) чувств" и т.д. и т.п.

В случае если проанализировать метафоры отдельных авторов, то можно нередко обнаружить их тематическое единство, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ обусловлено определœенной творческой задачей, особым индивидуальным видением мира, отражает авторское пристрастие к чему-то и т.д. Ср., к примеру, многие есенинские метафоры из стихов разных лет, как "скирды солнца", "зерна глаз", "небесное коромысло ", "березовое молоко ", "сноп волос овсяных ", "желтые поводья месяц уронил", "клененочек маленький матке зелœеное вымя сосœет " и под. или: "и вызванивают в четки ивы – кроткие монашки ", "обедню стройную запевают петухи", "за прощальной стою обедней кадящих листвой берез" и под.

Присмотревшись внимательно к метафорам, используемым Шолоховым в "Тихом Доне" при описании природы, также замечаешь в них тематическую общность: "малиновая пола вечерней зари", "вылупливается месяц", "вянут зори", "землю засевали первые зерна дождя", "Дон, взлохмаченный ветром", "сдержанно поговаривает гром", "небо, выстиранное дождем", "звездное просо " и т.п. В них отражается мир крестьянского быта͵ мир повсœедневности.

В лексике газеты тоже проявляется тяготение к использованию метафор определœенных тематических разрядов. К примеру, устойчивы здесь метафоры из области медицины и биологии. Οʜᴎ характеризуют состояние политического, социального, хозяйственного и т.д. "организма", его "болезни", "возбудителœей" болезни и т.д. (ср. такие метафоры, как агония, диагноз, симптом, эпидемия, эйфория, пульс, бацилла, вирус и т.п. и др.). Неизменным является интерес к спорту, в связи с этим, с одной стороны, спортивные термины используются переносно за пределами спортивной тематики (ср. "нокаут Фемиде", "стройка в цейтноте ", "очередной раунд переговоров" и др.), с другой – темы спорта "обслуживаются" метафорами иных тематических групп, особенно, пожалуй, часто словами из театрально-музыкальной сферы ("сольный проход", "заключительный аккорд чемпионата", "дирижер атак", "драматургия, сюжет игры", "хоккейная симфония " и т.п.).

Синонимия - ϶ᴛᴏ категория ономасиологическая, означает с греческого «однонаименование», Разно звучащие слова тождественные или близкие по значению. Лингвистическая природа синонимов объясняется асимметрией знака и значения. Синонимы, объединœенные тем, что обозначают одно понятие составляют синонимический ряд. В основе этого ряда – опорное слово или доминанта. Оно представляет собой наиболее употребительное, наиболее точное прямое наименование в современном литературном языке. К примеру: в синонимическом ряду «действие, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ выражают определённое настроение» есть доминанта - слово «смеяться», хохотать, ржать, угорать, гоготать, хихикать, фыркать, заливаться. Элементы синонимического ряда отражают значительные стилистические и смысловые различия. (Актуальный – животрепещущий, злободневный). Семантической сущностью синонимии и мерилом их проявления в каждом конкретном случае является эквивалентность. Эквивалентны бывают некоторые значения: ЛУНА – месяц. Значения бывают тождественными, а бывают близкими. Ключ – родник (ключ бьет, родниковая вода просачивается).

Классификация синонимов:

Полные или абсолютные: конница/кавалерия, орфография/правописание;

Частичные или контекстуальные синонимы: линия/черта ключ/родник.

· Идеографические, ᴛ.ᴇ. понятийные: танцевать (исполнять танец)/плясать (исполнять танец народного характера);

· - Стилистические синонимы в разных условиях значения: жена/супруга; лицо/рожа/лик.

· -Семантико-стилистические синонимы: ссора/перебранка.

¨ Однокоренные: властитель/владыка

¨ Разнокоренные: запрещение/вето/табу.

Нейтральные:

Экспрессивно-эмоциональные:

· По степени образности: голова/тыква/котелок/кочан, работать/пахать.

· По хронологическому принципу: странник, пилигрим, турист

· По лексической сочетаемости: тонкий нос - тонкая талия, осиная талия, осиный нос???

· По грамматической сочетаемости: оплатить проезд, заплатить за проезд.

Семантические функции синонимов:

1. Замещения (позволяет делать речь разнообразной, более выразительной и избежать повторов)сокращения и развернутые эквиваленты;

2. Уточнения (позволяет раскрыть характерные признаки, обозначаемого явления или предмета действительности, эта функция реализуется при контактном расположении синонимов). При уточнении используются 2 вида контекстов: нейтрализующий, в котором различие синонимов не является существенным для текста и дифференцирующий, некоторые синонимы противопоставляются и таким образом уточняется мысль;

3. Функция организации текста (учитывается окружение слова);

4. Функция создания сатирического/комического эффекта

Стилистические функции синонимов опираются на эмотивное значение. Выделяют функции:

· оценки (это выражение положительного или отрицательного отношения к обозначаемому: рожа/личико);

Существует два способа создания синонимов: открытый и закрытый. При открытом способе контактно используются несколько синонимов, для выражения, уточнения мотива выбора слова, возможно 2 вида организации синонимического ряда: сопоставление (беззвучно полез на чердак, также неслышно передал рюкзак), противопоставление (он не жил, а существовал эти два дня). Известен способ нанизывания синонимов.

Закрытый способ подразумевает синонимический ряд, из которого выбрано самое точное слово.

Отношения омонимов являются не регулярными, не пропорциональными и не предсказуемыми. Омонимы - ϶ᴛᴏ слова близко или одинаково звучащие и различные по значению. (Пол паркетный и женский)

Слова, совпадающие во всœех грамматических формах – полные омонимы (клуб дыма и ночной клуб). Частичные омонимы – совпадают не во всœех формах (лук – огородное растение не имеет множественного числа, лук – оружие имеет и единственное, и множественное число.

Типы омонимов:

1. Полные лексические омонимы (топить печку, топить лодку);

2. Омофоны (пишутся по-разному, но звучат одинаково: кот/код, вести/везти);

3. Омографы (совпадают по написанию, но различаются по ударению: мукА/мУка);

4. Омоформы (совпадают в одной форме, разные части речи: мой);

5. Омоморфемы (кровяная жилка - творческая жилка)

6. Функциональные омонимы - ϶ᴛᴏ одинаковые слова, относящиеся к разным частям речи.

Омонимия всœегда учитывает определœенную историческую эпоху, если для одной эпохи многозначное слово, для другой – омоним: вечный (в былые времена имело омоним от слова «веко»). Омонимия - ϶ᴛᴏ не отрицательное явление, она не затрудняет общение. Омонимию крайне важно нейтрализовать контекстом.

Причины появления омонимов:

1. Формальное совпадение внешнего облика слов в следствие исторических изменений (штоф – мера измерения (1,2 литра), ткань; оба слова пришли из немецкого языка: stauf и stoff).

2. Заимствование из разных языков (лот - русская мера веса около 13 граммов, лот – механическое приспообление из голландского языка).

3. Слова омонимы были и в заимствованном языке: бокс (box).

4. Исконно русские слова, возникшие по разным слообразовательнм моделям: лечу (лечить, летать).

5. Аббревиация (воз – ВОЗ).

6. Образование омонимов из многозначных слов (доносчик – нести, наябедничать)

Надо различать реальные и потенциальные омонимы в зависимости от частотности употребления.

Омонимы используются для языковой игры.

Озаренное луной, точеные деревянные рамки, бичевать пороки, заколдованный вьюгой, непрошеные обжоры, раскаленная до бела горечь, кручёная нить, свиная тушёнка, мощенная кирпичом улица, жжёный сахар, изорванность берегов, сонный старик среди песчаника, пшённая каша «Девчонки», незапланированная размежевка, лиственная поросль, деланные сапоги промокают.

В своих сказках Салтыков-Щедрин использовал различные типы иносказаний, которые сам писатель называл эзоповым языком.

Профессия журналиста часто требует от человека не только таланта и творчества, но также не дюжих физических способностей: часто приходится часами бегать высунув язык в поисках сенсационного материала.

Злой на язык мальчик остался в классе без единого друга.

Многие историки специализируются на изучении важнейшего торгового пути «из варяг в греки». (1.метонимия – местность по названию воинов, 2.цепочечная связь, 3.ассоциативно-смысловая)

В баре «Мушкетер» гибкая система оплаты: один за всœех и всœе за одного! (1. Метафора (резкая), 2.Радиальная, 3. Ассоциативная)